— Остальных? — удивился я. — Так нас здесь много?
— Много, — раздался третий голос. Женский, но не тот, который плакал.
— О, нашего полку прибыло, — обрадовался паладин. — А ты кто, о прекрасная незнакомка?
— Лена, — представилась неизвестная. — Гот. И предупреждаю сразу, никого позвать на помощь без телефона не могу, хотя очень хотела бы. Меня поймали когда я по кладбищу гуляла. Кто ловил, не помню, но я тогда не одна была, а с компанией в десять человек, так что просто так оглушить меня было бы затруднительно.
— А может ты все-таки не гот, а некромант? — улыбнулся я. — Как я посмотрю, в этом зале невыясненное лицо грузинской национальности собирает исключительно волшебников и им подобную публику.
— Не, я немножко оборотень, — не согласилась девушка, — вот только тот тип, что нас тут собрал, никакой он не грузин, а итальянец.
— А ты откуда знаешь? — удивился паладин. — И как можно быть немножко оборотнем?
— Превращаться целиком я не умею, а вот маникюр иногда у меня отрастает такой, что камни царапает, да и прикус по полнолуниям ощутимо меняется, хорошо хоть шерсти по телу нет. Ну, еще намерения животных хорошо понимаю, — поделилась своей тайной невидимая собеседница. — А что это итальянец я уверена, в Европу с родителями как-то ездила. Так что уж сицилийца от выходца с Кавказа я отличу.
Плач усилился. Та, которая его издавала, кажется, была где-то слева, но точно не поручусь. Звуки, разносящие в гулком помещении, были какими-то странными. Как бы и членораздельными, но как бы и не очень.
— Вась, — окликнул я паладина, — а кто это плачет? И что с ней?
— Ведьма это, — откликнулся парень, — она в сознание еще раньше меня пришла и чернокнижника проклянуть пыталась.
— Ну и?
— Ну и он ей язык обрезал.
— Как обрезал? — воскликнула девушка.
— Чик и все, — мрачно сказал паладин.
— А ты откуда знаешь? — удивился я. — Или ты можешь головой ворочать?
— Могу, — подтвердил паладин. Меня чуть иначе, чем вас заковали, я не лежу, а сижу.
— Освободиться сможешь? — быстро спросила готка.
— Уже нет, — ответил нам новый голос, принадлежавший, судя по неизвестному мне акценту человеку, чья родина была где-то далеко. Например, на знаменитом полуострове в виде сапожка.
— Вслед за этим раздался сдавленный хрип, какое-то бульканье и подозрительное журчание.
— Прощай, целитель, — севшим голос произнес Василий, — ты у него следующий.
— В каком смыс… — попытался переспросить я и тут в мое горло вонзился нож.
Боль была адская. Я вообще боли боюсь. Способность соображать улетучилась с первыми струйками драгоценной крови, стремительно утекавшими через громадный разрез. Меркнувшим сознанием я кое-как успел осознать, что это все. Конец. И последней моей связной мыслью стало какое-то обиженное, детское: «Не хочу!».
Я воспарил над истекающим кровью телом почти так же, как во время своих оккультных экспериментов, но в этот раз я не завис в воздухе, а начал медленно но неуклонно, будто сдвигаемый невидимым прессом, продвигаться в сторону непонятного возвышения, бывшего, по всей видимости, тем самым алтарем, о котором говорил паладин-Вася. Тут же мимо меня пронесся полупрозрачный силуэт, беспорядочно размахивающий руками и провалился куда-то внутрь алтаря.
Я отчаянно пытался перебороть свое продвижение вперед, понимая, что ничем хорошим, это не кончится и кажется, что-то даже получалось. Следующий такой же полупрозрачный, как и я, силуэт, всосался в непонятный предмет, больше всего похожий на небольшое чайное блюдечко, лежащее на алтаре. Еще один. И еще. Оглянувшись, чтобы увидеть, что же происходит вокруг, я так растерялся, что расстояние, отделяющее меня от возвышения, сократилось на треть. Вокруг была какая-то пещера, несомненно, природная, но носившая следы деятельности человека. Тот свет, который я видел, давало несколько лампочек Ильича, которые вместе с толстыми нитками проводов свисали с потолка. И в их свете я видел людей. Десятки людей, прикованных в разных позах вокруг каменного алтаря. Почти все они были без сознания, и только парочка отчаянно дергалась, крутя головами и пытаясь мычать сквозь кляпы. И между ними ходил тот самый человек, который явился после проведенного мной ритуала и деловито перерезал глотки пленникам. Я, вместе с еще полудюжиной бедолаг, которые уже не дергались, оказался наиболее близко расположен к возвышению и видимо, поэтому был зарезан в числе первых. Ближайший ко мне труп замер не в лежачем, а в сидячем положении, примотанный тонкими цепочками к большому бетонному блоку. Видимо это и был Василий.