— Да, мадам Помфри решила так же.
— У неё большой опыт. Лечение, что к вам применили, весьма эффективно во всех общих случаях поражения проклятием. Однако… — он быстро посмотрел на неё. — Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер?
Она пожала плечами. Шрам все ещё покалывало, и ей было неприятно, когда ткань одежды терлась об него, но, в целом, ничего страшного.
— Вы не возражаете, если я проведу осмотр? — смущение залило её лицо краской, как будто в отместку за то, что вчера она практически не стыдилась под тяжестью других более сильных эмоции.
— Простите, сэр, я… я… не надела нижнего белья, чтобы не давить на рану, — она выдала информацию скороговоркой и с усилием посмотрела на его лицо. Он не повел и бровью.
— Хорошо, обойдемся диагностирующими чарами.
Она неоднократно подвергалась этим процедурам в больничном крыле, поэтому просто смирно стояла и ждала, когда он закончит. Снейп не спешил и не суетился, как мадам Помфри, и в какой-то момент ей показалось, что он нарочно тянет время.
— Как вы себя чувствуете… в эмоциональном плане? — спросил, как бы между делом, как никогда до этого не делал.
— Что вы имеете в виду? — Гермиона напряглась, худшего психоаналитика, чем профессор, она не могла себе и вообразить. Он что реально думает, что она ему сейчас душу раскроет?
— Я подозреваю, что проклятие помимо физического воздействия имеет и ментальный эффект. Достаточно слабый, чтобы не быть очевидным при диагностике, но рассчитанный на долговременное воздействие, — он посмотрел ей прямо в глаза, и она вздрогнула. — Такая маленькая… подлость вполне в духе Долохова. И ему подобных.
Гермиона не нашлась, что ответить. Должна ли она чувствовать облегчение от того, что, по крайней мере, какая-то часть из этого ужасного клубка чувств и переживаний досталась ей в подарок от темного мага?
— К сожалению, определить подобные воздействия весьма сложно. Неудивительно, что Помфри пропустила это, все же она школьный колдомедик, а не специалист по ментальным расстройствам из Мунго. Вчера я потратил некоторое время на поиск эффективного способа диагностики. Пришлось немного модифицировать состав, но, вероятно, это сработает, — он показал рукой на зелье, которое она не могла идентифицировать, и посмотрел на неё с немым вопросом.
Гермиона поняла, что у него чрезвычайно яркая мимика для человека, который практически все время ходит с выражением сдержанной брезгливости на лице.
— Это опасно?
— Нет, но, полагаю, это причинит вам некоторый дискомфорт, — видимо, он принял её ответ за согласие, потому что подошел и начал колдовать над котлом со средством. — Придется фактически визуализировать ваши эмоции, чтобы определить, какие из них ваши, а какие привнесены извне.
Гермиона подавила испуг. Это диагностика, а не препарирование, Снейпу нет дела до её переживаний. Никаких неоновых надписей «влюблена в вас» над головой, надо меньше фантазировать.
— Хорошо, когда оно будет готово?
— Через пару минут. Нужно только добавить последний ингредиент, — он повернулся к ней с серебряной иглой в руках.
— Кровь, конечно же, — прошептала она смущенно и взяла инструмент. Их пальцы соприкоснулись и, как в дешевых романах, она почувствовала, что её дыхание прервалось на мгновение. Она не понимала причин его очевидной заботы по отношению к ней и её здоровью, но подсознанию было все равно, оно просто пищало от восторга.
Как только несколько капель упали в котел, зелье изменило цвет с невзрачно-бурого на насыщенный ультрамарин. Ловкими, выверенными за годы практики движениями Северус погасил огонь и медленно охладил средство заклинанием, затем перелил большую часть его в флакон, а остатки — в белую пиалу. Он протянул чашку ей и не отпустил, пока не удостоверился, что она крепко её держит. «Может руки у него и ничего, очень изящные, почти как у пианиста,» — подумала Гермиона.
— До дна, мисс Грейнджер, эффект должен проявиться незамедлительно.
Она поднесла пиалу к губам, стараясь не дышать, — зелья редко отличались удобоваримым вкусом и запахом, и начала пить большими глотками. Снейп трансфигурировал зеркало в полный рост из стула, установил его прямо перед ней и сам начал с пристрастием её рассматривать. Гермионе было очень неловко, она и без отражения знала, что плоская и невзрачная девочка-подросток с вороньим гнездом на голове, да ещё и скривившаяся от горечи снадобья, не самый приятный объект для наблюдения.
Её самобичевание прервали первые всполохи проявляющегося эффекта. Это было даже красиво. Разноцветные переливающиеся нити, похожие на северное сияние, окутывали все её тело. Она заметила желтые и зеленые пятна, глубокие фиолетовые ленты и алые вспышки, расходящиеся как круги на воде по общему цветовому полю, которое теперь сияло вокруг неё. Было похоже на ауру, о которой она читала в псевдонаучных книжках в детстве, но цвета не были закреплены за каким-то конкретным местом и постоянно перемещались, словно радужные отблески на мыльном пузыре. Каким чувствам соответствовало все это буйство красок было совершенно не ясно, по крайней мере, для неё. Но почему-то пульсирующие — то синие, то нежно голубые — мазки, бессистемно раскиданные то тут, то там, она интуитивно определила как любовь. Вот тебе и неоновая надпись.
Не успела она покраснеть, как магия изменилась. Цветастый полог подернулся серой дымкой и вдруг расширился, вышел за пределы её личного пространства и начал стремительно терять в цвете, пока полностью не почернел и не начал исчезать, истлевая. Гермиона перевела испуганный взгляд на Северуса, но он выглядел удовлетворенным.
— Проклятие не привносит ничего нового, оно как будто… усиливает уже существующее. Весьма хитро, довести жертву до исступления, постоянно расшатывая нервы. Никто и не поймет… — он говорил это с таким искренним интересом и даже ноткой одобрения, что Гермиона сразу вспомнила, сколько занятных историй про него и темные искусства ходило по школе.
— Так я под эмоциональным Сонорусом? Круто, — заметила она тускло.
Гермиона находилась на распутье между радостью от того, что её так внезапно вспыхнувшие чувства, и те самые чувства тоже, были все ещё её, и замешательством, что форсированы они были очевидно извне. Как ей вообще оценивать себя и свои переживания сейчас? Вряд ли хоть что-то, о чем она думала после Отдела тайн, можно было считать объективным суждением. Сомневаться в себе, в своих мыслях… Заклинание действительно было изощренным.
— Учитывая возможные варианты, мисс Грейнджер, это действительно «круто». Наложенное невербально, да ещё и частично купированное лечением, проклятие не сможет нанести вам вреда больше, чем уже причинило. А так как вы, очевидно, все ещё в своем уме, — тут бы она поспорила, — все, что нам нужно — это избавиться от его долговременного накопительного эффекта. Конечно, вы можете просто начать пить успокоительные, пока чары не выветрятся, но кто знает, сколько это продлится. Есть способы и эффективнее.
Снейп двинулся к книжным полкам и начал деловито перебирать литературу, очевидно, в поисках этих самых способов. Чем-то в этот момент он напомнил Гермионе её саму — весь в книгах, сосредоточенный на работе и увлеченный загадкой. «Я его новый исследовательский проект, не так ли?»
— Чтобы снять с вас проклятие такого рода, потребуется очень деликатное вмешательство. Для этого мне нужна некоторая подготовка, — он не смотрел на неё, уткнувшись носом в книгу, название которой она не видела. — Я свяжусь с вами позже.
Рассудив, что их общение на сегодня окончено, Гермиона двинулась к выходу. Она была погружена в свои мысли и молчала. Только когда дверь лаборантской практически закрылась за её спиной, она услышала отчетливое:
— Я рад, что вы доверились мне.
Возвращаясь в свою спальню, она нервничала и отнюдь не из-за пропущенного обеда. Что-то тревожило её. Гермиона почувствовала себя полной дурой. Опять. Откопав на столе утреннюю записку, слава привычкам, никакие бумаги она никогда не выкидывала сразу, наложила проявляющие чары. «Ваша проблема все ещё требует решения. Обязательно обратитесь за консультацией к мадам Помфри или ко мне».