Первая течка у Тома случилась сразу после школьного выпускного. На два года позже, чем у всех омег. Том вообще долго был «гадким утенком» - долговязым, нескладным, неуклюжим. Он и сейчас не считал себя красавцем, компенсируя посредственную, на его взгляд, внешность стильной одеждой, высоким интеллектом и умением себя подать.
Течка… это слово до сих пор вызывало у него оторопь, вгоняло в краску и пугало до безумия. В свой первый раз он оказался абсолютно беспомощным. Нет, теоретически он представлял, чего ждать, однако действительность редко совпадает с теорией. Естественно, партнера у стеснительного паренька не было, поэтому через ад пришлось проходить в одиночку, собственно, именно поэтому и был ад. Все тело зудело, требуя прикосновений, соски набухли и болели, член ломило от напряжения, смазка из задницы заливала простыни, и их приходилось менять каждую пару часов. Он бредил и метался, не мог самостоятельно пить и есть, абсолютно не контролировал себя. Тогда его спасли родители.
Вторая течка оказалась полной противоположностью первой. Она началась накануне нового года, прямо в общежитии, и омега оказался к ней не готов. Сколько альф его тогда переимело, Том не знал. Да и не хотел знать. Помнил только, что сам умолял его трахнуть, сам подставлялся. Его, конечно, кто-то порвал. Одно счастье, хоть успел выпить противозачаточные.
В общежитии после больницы он появился всего раз – забрал вещи.
Все остальные течки проходили по стандартному сценарию – ударная доза «Стопа» отлично помогала. Первые три дня он чувствовал влажность в проходе, был раздражен и излишне чувствителен, однако на альф не кидался, как и те на него. Да, повышенный интерес присутствовал, но Том ни разу не терял контроля. Остальные четыре дня проходили уже в привычном режиме, просто он быстрее утомлялся.
Конечно, в этот раз можно было остаться дома, запереться и переждать. Но Том боялся оставаться один.
Утром Хам не появился, не было его и на следующий день. И Том понял, что скучает, что ему не хватает этого большого и шумного парня, не хватает его подначек и приставаний. Не хватает запаха и чувства защищенности, которое тот дарил. Не хватает его самого.
А у Тома даже номера телефона его не было.
Звонила мать, вновь нахваливала Криса. И умный он, и красивый, и из хорошей семьи.
- Мам, я подумаю, - сдался Том. Надо же, в конце концов, когда-то начинать. Так почему не с умным и красивым, и из хорошей семьи? Тогда отчего, лаская себя, Том представлял Хама, такого неидеального, неподходящего, но искреннего и горячего.
Накануне отъезда Тому приснился сон.
Ему снилось, что течка началась раньше, что он не успел уехать, что остался дома – одинокий, испуганный. Снилось, как выгибался, лаская себя, как стонал и плакал от такого близкого, но отчего-то недостижимого наслаждения. А потом каким-то образом рядом оказался Хам. И взгляд альфы светился любовью и участием.
- Иди ко мне, - кричал, как в бреду, Том.
Хам лег рядом, обнял омегу и прижал к себе.
- Все будет хорошо, ты мой, я чувствую, - шептал исступленно. А потом целовал – то тягуче-медленно, то страстно, кусая губы.
Том, словно со стороны, видел, как становится на колени, приподнимает текущий зад, как умоляет взять его. И Хам берет. Нежно, чувственно, даря долгожданную разрядку, заставляя стонать и кричать от удовольствия, от того, что теперь он не одинок, что любим, что любит…
А потом они лежали рядом, на несколько часов крепко привязанные друг к другу, даже дышали в унисон, словно единый организм. И Хам сказал:
- Я хочу, чтобы наш малыш был похож на тебя.
И Том чувствовал себя самым счастливым на свете.
Тем печальнее было просыпаться. Одному.
Он сел, сильно, до боли укусил себя за ребро ладони и протяжно завыл.
Какой же он дурак!
========== Глава 4. I wanna hold you so much ==========
http://www.youtube.com/watch?v=a7M-UQsvrrY&feature=related - для настроения
Sleep, sugar, let your dreams flood in,
Like waves of sweet fire, you’re safe within
Sleep, sweetie, let your floods come rushing in,
And carry you over to a new morning (Poets of the Fall – Sleep)
Том считал столбы, просто так. Чтобы отвлечься. Пригородная электричка стремительно везла его навстречу родителям. И Крису.
После сна он так и не смог до конца прийти в себя – настолько тот был ярким и правдоподобным. Настолько желанной оказалась та, другая действительность, настолько желанным оказался Хам. И потому так плохо было сейчас. Оконное стекло опять заледенело, Том подышал на него и потер перчаткой. Сто двенадцать, сто тринадцать… и опять с начала, тяжелые мысли каждый раз сбивали со счета.
Отец встретил Тома на станции и привез домой. Родительский дом пах праздником – пирогами, живой елкой и мандаринами. Родители так искренне ему радовались, даже несмотря на то, что праздник он им, конечно, испортит, и Тому стало стыдно – за то, что не приехал раньше, звонил редко, мало интересовался.
- Как ты, сынок? – спросила мать. Том обнял ее, уткнулся носом в макушку и вздохнул.
- Все хорошо, мам. Все хорошо.
Он поднялся на второй этаж, распахнул дверь в свою комнату. Его комната… на стене над письменным столом в тонких деревянных рамках висели грамоты за победы в олимпиадах по истории и английскому, школьные фотографии. Вот Том в пятом классе – кудрявый мальчишка с широкой улыбкой и веснушками, вот в восьмом – тощий долговязый парень с худой шеей и впалыми щеками, вот в выпускном – немногим лучше, чем в восьмом. Отдельно висели студенческие фотографии – их родители крепили без него. На столе царил идеальный порядок – ручки и карандаши ровно торчали из стаканчика, альбомы для рисования лежали аккуратной стопочкой. Том повернулся – в его комнате ничего не менялось: все та же полуторная кровать, застеленная серым пледом, его рисунки над ней, все тот же шкаф, те же шторы… застывшее время.
И тут внезапно стало очень спокойно – он дома, ему помогут, его защитят. А еще Том подумал, что хотел бы быть здесь с Хамом.
Он выложил на полку заготовленные подарки, распаковал вещи и спустился вниз.
- Думаю, сегодня. Да, на ужин. Завтра… завтра у него течка начнется. Я очень за него волнуюсь. Спасибо. Спасибо большое.
Том застыл за дверью в гостиную. Кому его мать может рассказывать ТАКОЕ? Выдохнул и шагнул в комнату.
- Ох, сынок, - мать вздрогнула.
- С кем ты разговаривала?
Мать посмотрела виновато.
- С Крисом.
- Я же просил…
- Тебя это ни к чему не обяжет, - быстро сказала мать. – Познакомитесь просто. Пообщаетесь. А вдруг он тебе понравится…
Вообще-то, ему уже кое-кто нравился.
На ужин Том принципиально решил не наряжаться, посчитав, что черных брюк и тонкого светлого джемпера будет вполне достаточно. И нарочно на несколько минут опоздал. В камине горел огонь, на одном диване, лицом к лестнице, сидели родители, на другом, спиной, светловолосый мужчина. Сердце забилось чаще.
Он бегом преодолел ступеньки.
- А вот и Том, - радостно воскликнула мать. Мужчина встал с дивана и повернулся.
- Привет, я Крис, - и протянул руку в приветствии.
На Тома невероятно синими глазами смотрел Хам.
- Привет, - рука дрожала, голос тоже. Том весь дрожал. Мужчина уверенно и крепко пожал Тому руку, задержав ее в своей дольше необходимого.
В ноздри ударил знакомый будоражащий аромат сильного свободного альфы, голова закружилась, и Том качнулся.
- Присядь, - альфа помог ему сесть на диван, устроился рядом.
Том был ошарашен, причем ошарашен настолько, что онемел. С одной стороны, очень хотелось начать выяснять отношения – обвинять Хама или, скорее, Криса, во лжи, с другой – наброситься и зацеловать до потери сознания.