— Я не… — Джинни замолчала и опустила голову. Она не смогла сдержать слёз и заплакала.
Драко растерялся.
— Эй, Уизли, ты чего?
Джинни помотала головой и закрыла лицо руками.
— Эй, если ты думаешь, что я стану тебя успокаивать…
Драко стоял напротив плачущей девушки и боролся сам с собой. Одна сторона его натуры просилась приблизиться к ней и обнять, успокоить, а другая сторона, отвечающая за гордость и высокомерие, приказывала остаться на месте. Но Джинни выглядела такой беззащитной, что в итоге он не смог остаться равнодушным и смотреть, как девушка плачет. Как эта девушка плачет.
Он быстро шагнул к ней и обнял. Драко боялся её реакции, того, что она оттолкнёт его, и его самолюбие будет задето.
Но девушка, наоборот, прижалась к нему и стала плакать у него на плече. Драко застыл в нерешительности, занеся руку, чтобы погладить её по спине. Внутри него что-то встрепенулось. Он испытал новые чувства, до этого ему неизвестные. Она доверилась ему и сейчас только от него зависит, сохранит ли он её доверие к себе. В его силах её успокоить.
Драко ухмыльнулся сам себе и, вздохнув, погладил девушку по спине и мягким волосам. Пришлось признаться самому себе, что своё собственное «я» и свою другую сторону натуры пришлось засунуть на этот момент куда подальше. Эта мысль почему-то не испугала его.
========== 36. Западня ==========
Опасность ничего для нее не значила, даже гибель казалась пустяком по сравнению с этим мучительным тревожным ожиданием. Сердце сильно билось, в груди как будто колола острая спица, и дух захватывало, как от холодной воды. Где взять сил, чтобы дожить до победы?
Е. Дворецкая («Лесная невеста. Проклятие Дивины»)
«2 Февраля, 1999
Милый мой Дневник,
прошёл день, как я покинула остров. Я иду за ними по следу, я точно знаю, где они. Меня словно магнитом тянет к ним, к нему. Я сама этого до конца не осознаю, и не знаю, как это у меня получается, но отчего-то я точно знаю, где искать Гарри… Я уже почти на месте.
Кэролин.
5 Февраля, 1999
Дневник,
Я не понимаю, что происходит, я будто бы теряю свои способности. Я будто бы в вакууме. У меня ничего не получается. Третий день я аппарирую, но всё не туда, куда хочу. Я всё время оказываюсь в каком-то лесу возле гор. Я не знаю, где я, но всё почему-то меняется с каждым моим шагом. Я теряю себя. Единственное, что меня подвигает на путь — это мой Гарри. Я ни за что не хочу его потерять. Теперь, когда я знаю, что он меня любит, когда мы признались друг другу, и я поняла, что могу быть по-настоящему счастливой… Я не хочу это терять. Ни за что. Никогда. Ни у кого не получится отнять у меня это. Я буду бороться за своё счастье. Беллатрикс ответит за всё.
Кэролин.
6 Февраля, 1999
Местность как будто бы меняется… Этот лес… То ли воображение со мной играет, то ли Беллатрикс. Несколько раз мне казалось, что я видела Гарри… Но когда подбегала к этому месту, то никого там не оказывалось. Я иду всё время прямо. Я знаю, что нужно ещё немного пройти, и я увижу его и спасу.
Кэролин.
Февраль, 1999
Я не знаю, какое сегодня число. Здесь очень холодно, везде лежит снег. Я никак не выберусь из леса. Мне тепло лишь от мысли, что я его найду и увижу… По льду сложно идти… Здесь не действует волшебство, и даже моя магия становиться бессильной. И даже ты не разговариваешь. Но я не впадаю в отчаяние. Я знаю, что надо идти, и я иду.
Кэролин».
***
Гермиона даже не пыталась разговаривать со Снейпом. Во-первых, это было бесполезно, потому что он не отвечал, а только бросал иногда хмурые взгляды на неё, а, во-вторых, это было себе же дороже. Какое удовольствие разговаривать самой с собой?
Когда их сфера вынырнула два дня назад около маленького островка, то они, конечно же, никого там не застали. И Снейп принял решение аппарировать. Грейнджер даже не успела спросить куда.
— У вас есть шанс остаться, — сказал он и посмотрел на Гермиону.
— Я уже всё решила, — упрямо тряхнула головой она и взяла его за руку.
В тот же миг они аппарировали и оказались на берегу неизвестной девушке реки. Гермиона с удивлением стала рассматривать окрестности, ощутив резкий холод, охвативший её. Всё-таки был январь, а она всё ещё была одета по-пляжному: в шортах и коротком белом топике.
— Где мы? — спросила она, начиная клацать зубами, но Снейп только нахмурился и ничего ей не ответил.
Он стал подниматься на высокий берег, и Гермиона поспешила за ним. Они вышли на вымощенную булыжником дорогу, и, пройдя вдоль неё мимо однотипных заброшенных домиков до конца, уперлись в двухэтажный дом. Снейп несколько раз обвёл дверь палочкой, и она отворилась.
Гермиона шагнула следом за Снейпом внутрь и оказалась в маленькой гостиной с многочисленными книжными полками.
— Где мы, сэр? — она робко повторила вопрос.
— Это мой дом, — коротко ответил он ей и поспешил в боковую дверь, оставив Гермиону одну в гостиной.
Комната была маленькой, но в ней каким-то чудом убиралось большое количество книг. Полки были всюду, во всех мыслимых и немыслимых местах.
«Его дом? У Снейпа есть дом?».
Гермиона даже не подозревала о том, что у профессора зельеварения может быть собственный дом. Точнее, она об этом даже не думала. Она привыкла, что Снейп — неотъемлемая часть подземелий Хогвартса. Из гостиной вели две двери, за одной из которых он только что скрылся.
Вскоре послышался какой-то грохот и ругательства, и в гостиную вошёл зельевар, весь в пыли, а в руках у него красовался старый фолиант. Снейп прошёл к стоящему в гостиной маленькому столику и опустил аккуратно на него толстую книгу. Книга была очень пыльная, да и в гостиной, похоже, давно никто не убирался. Гермиона, не выдержав, чихнула.
Снейп даже не обратил на это внимания, внимательно вчитываясь в содержимое книги, раскрыв её на середине. Гермиона подошла ближе и незаметно встала рядом.
— Сэр? Что вы ищете?
Снейп только хмыкнул и продолжил медленно листать страницы.
— Сэр?
— Грейнджер, не мешайте мне! — раздражённо сказал он. — Я ищу то, что поможет нам найти пропавших. По-вашему, я бездельничаю? Возьмите любую книгу, их здесь много, и сядьте почитать.
Гермиона обиженно шмыгнула носом — у неё была аллергия на пыль — и стала внимательно рассматривать полки вдоль стен. Каких тут только не было! «Да, было бы здорово их перечитать», — подумала гриффиндорка. Любознательность взяла верх над ней, и она полностью растворилась в названиях книг. «Неужели, он все их перечитал?» — задалась вопросом Гермиона. Девушка усмехнулась, увидев на полке «Тысячу и одну ночь».
— Что вас рассмешило? — поинтересовался вдруг зельевар.
— Ничего, — быстро ответила Гермиона и взяла книгу с полки.
Сразу было видно, что книга старинная и дорогая — обложка была обшита бархатом, а корешок позолочен. Гермиона открыла книгу на первой странице и увидела надпись аккуратным ровным почерком на развороте синими выцветшими чернилами:
«Я выписала две цитаты из этой книги.
Надеюсь, что ты наконец-то прочитаешь её.
„Величайшее горе — каяться в том, что прошло, когда раскаяние уже не приносит пользы“.
Я считаю, что эта цитата подходит тебе, а вот эта — мне:
„Я почувствовал желание жить и сделать всё, что возможно, чтобы продлить свои дни“.
Спасибо за заботу.
С любовью, Элизабет».
Гермиона быстро обернулась, чтобы убедиться, что Снейп не наблюдает за ней. Тот действительно был занят древним фолиантом и не обращал на неё никакого внимания. Она ещё раз перечитала надпись.
«Кто такая эта Элизабет?». Она почувствовала неприятный укол ревности, но потом остановила взгляд на словосочетании «продлить свои дни» и нахмурилась. Она, что, смертельно больна? Кто бы ни была эта Элизабет, и что бы ни было раньше между ней и Снейпом, Гермиона всячески говорила себе, что её это не касается, и она об этом думать не должна. Девушка осторожно положила книгу обратно и снова продолжила изучать полки. Снейп в это время что-то активно переписывал на пергамент с книги.