— Терри дожидается в камере своего суда, — сделав тяжёлый вдох, бросил парень. — Прости.
— За что? — удивился Микки.
— Ведь это я виноват в том, что ты сейчас здесь, — рыжий заглянул в глаза Милковича и увидел в них только холод и пустоту.
— Глупость, — ухмыльнулся парень. — Знаешь, когда я начал по-настоящему принимать себя таким, какой я есть? Когда прекратил попытки угодить ему. Там, в баре, когда я перед всеми признался.
— Время, — пробурчала укоризненным голосом медсестра, войдя в палату. — Нельзя так долго. По крайней мере, в первое время.
— Что тебе принести? — заботливо проговорил Йен, встав со стула.
— Сигарет. Я помираю от ломки.
— Остальное на свой вкус? — рассмеялся Галлагер.
— Если ты хочешь, — ответил Микки, улыбнувшись.
«Видимо, придётся сказать ему, что оставшуюся жизнь он не сможет ходить, в следующий раз» — никак не мог избавиться от этой грустной мысли Йен.
— Почему ты пришёл? — внезапно остановил его Милкович.
— Я же уже ответил, — растерялся парень.
— Я знаю, что не смогу ходить, — сквозь зубы вымолвил Микки.
— С чего ты взял? — неуклюже усмехнулся Йен.
— Я не чувствую ног, это может означать только одно. Весь этот поставарийный стресс — медицинская чушь. Я распознаю ложь.
Йену нечего было ответить. Ситуацию никак не изменишь. Теперь все встало на свои места.
— Почему ты меня не бросишь? Зачем тебе такая обуза, как я? — продолжал брюнет. — Нет работы, нет будущего, даже семьи, можно сказать, нет…
— Потому что я люблю тебя. Я — твоя семья, — вымолвил Галлагер, а затем вышел из палаты, пряча капающие слёзы.
========== Глава 3 ==========
«И я чувствую себя беспомощным,
Все это было выше моего понимания —
Я совершенно ничего не знаю.
Я буду спотыкаться и падать —
Я все еще учусь любить.
Только-только, едва-едва».
A Great Big World — Say Something (feat. Christina Aguilera)
— Спасибо, — сказал Йен, заплатив таксисту, а затем открыл заднюю дверь машины. — Достаньте, пожалуйста, коляску.
Поначалу Галлагер не мог сдерживать боль, она заставляла его корчиться и рыдать. Он ничего не мог с этим поделать. Теперь же это чувство потери осталось глубоко внутри него. И оно всегда будет с ним, как и коляска рядом с Микки.
— Ты же знаешь, что я в неё не сяду, рыжик, — довольно ухмыльнувшись, произнёс Милкович.
— Я вижу, ты не упускаешь шанса лишний раз покататься на своём парне, — дверь дома распахнулась и на пороге показалась Мэнди.
— Да кто бы, блять, говорил! — заразительно засмеялся Микки, а вслед за ним и Йен. Реакция сестры не заставила ждать — выставив руку вперёд, она отогнула средний палец и направила в сторону любимого братца.
— Отсоси. — лениво протянул Микки.
— Ладно, хватайся, — бросил Галлагер. — А ты, — парень указал на Мэнди, — занеси коляску в дом.
— Где самая лучшая в мире шлюха-жена? — закричал Микки, выразительно жестикулируя, когда Йен опустил его на диван. — Или теперь людям нужно приглашение, чтобы навестить сбитого машиной мужа?
— Съебалась, — ответила Мэнди, загоняя коляску в дом, после чего дверь с громким звуком захлопнулась.
— Куда это? — удивлённо заявил рыжий, присев рядом с парнем на край дивана. — С ребёнком?
— Сказала, что к каким-то родственникам по делам, — равнодушно ответила Мэнди, направляясь в кухню.
— К каким, блять, родственникам? — воскликнул Йен.
— Она узнала, что я не смогу ходить и дала дёру, так? — холодно промолвил Микки, прервав диалог сестры с парнем. — Да, так и есть. — не получив ответа, сделал вывод парень.
Гробовая тишина. Ни слова в доме. Милкович знал, что рано или поздно все его близкие покинут его из-за травмы, но не думал, что это произойдет так скоро, в самый трудный период реабилитации.
— Кто будет чай? — прервала тишину Мэнди, неловко улыбнувшись.
— Я. — согласился Йен, хотя он вовсе не хотел пить.
— Пойду наверх, прилягу, башка болит, — бросил Микки. — Ах, блять, я же не могу ходить! — громко вскрикнул он, резко вскинув руки вверх.
— Зато я рядом. Отнесу тебя, — расплылся в подбадривающей улыбке Йен.
Мысли о событиях последнего месяца не давали Микки Милковичу покоя. Рождение сына, каминг-аут, покушение на его жизнь собственным отцом, отношения с Йеном. И теперь ещё и кидалово от жены.
У Микки дико болела голова. В ушах звенело, а на лбу пульсировала вена. Это все из-за аварии? Возможно. В любом случае все физические боли не сравнятся с осознанием того, что он больше никогда не сможет ходить.
Неужели невозможность заставит всех в его жизни бежать от такой обузы? По крайней мере, Мэнди и Йен рядом. Не то что блядожена, сбежавшая при первой проблеме.
Ему было страшно, ужасающе страшно. Это чувство безысходности, когда понимаешь, что не можешь сделать вообще ничего, преследовало его постоянно. Сильнее сжав подушку под своей головой, Милкович наконец смог успокоиться, закрыть глаза и уснуть. Но он знал, что всё самое сложное только впереди.
***
— Что мне делать? — передав другу кружку с горячим чёрным чаем, спросила Мэнди. Она выглядела обеспокоенной. Больше, чем обычно.
— В смысле? Продолжать жить, как прежде, — не понимая, что она имеет в виду, ответил рыжий.
— Он не может ходить, не может дальше зарабатывать, чёрт, да он не сможет приготовить себе поесть, — еле сдерживаясь от слёз, тараторила Мэнди, дрожащими руками ставя свою кружку с чаем на стол.
— Зато он всё ещё твой брат. И мой парень. И мы сделаем всё, чтобы ему помочь: будем рядом, — медленно произнёс Галлагер, взглянув на подругу.
— Хорошо. Врач дал мне список лекарств, которые ему нужно принимать каждый день, для восстановления сил. — кивнула она. — Сейчас мне нужно на работу. Возьму ещё одну подработку, чтобы подзаработать. — как можно бодрее объяснила Мэнди.
— До ночи вернёшься? Пойду на работу раньше. Может, найдётся лишняя работа. — кивнул Галлагер.
— Постараюсь.
— Ты не одна, — прошептал Йен, обняв Мэнди. — Всё будет хорошо.
***
Звуки хлопающих шкафов и шуршащих пакетов прервали довольно-таки хороший сон Микки: в нём он всё ещё мог ходить.
— Какого хрена ты делаешь? — протянул он, после того, как хорошенько позевал и потер глаза.
— Раскладываю по полкам вещи, — не отвлекаясь от процесса, бросил Йен.
— Аааа, — ответил Микки, снова зевнув. — Но та пидорская футболка принадлежит не мне, — промолвил он, указав на серебристую майку, похожую на ту, в каких обычно танцуют в клубе «Белая Ласточка».
— Она моя, — рыжий развернулся к парню.
— И хули она тут делает? — в непонимании приоткрыв рот, спросил Микки.
— Переезжаю. К тебе, — пояснил Галлагер.
— Нахуя? Твой дом сгорел, блять, что ли? — возмутился Милкович, приподнимаясь на кровати.
— Так будет легче за тобой следить, — улыбнулся Йен.
— Я тебе, блять, ребёнок что ли?! — всё ещё охуевал Микки. — Я могу о себе позаботиться. Возвращайся домой. — буркнул парень, махнув рукой в сторону двери.
— Уверен? — невозмутимо произнёс рыжий, подойдя к двери.
— Д-да, — ответил брюнет. — Только сначала своди меня поссать.
— Нет уж. Если я ухожу, то ссать ты будешь в кровати, — скрестив руки на груди, заявил Галлагер.
— Не ахуел ли ты часом? — возмущенно фыркнул Микки.
Йен продолжал с невозмутимым видом пялиться на парня, ожидая ответной реакции.
— Ладно. Хорошо. — недовольно ответил парень.