– Евгения Владимировна, давайте не будем ходить вокруг да около, давайте? Я знаю, что что-то у Вадима не ладится. Расскажите мне.
Если бы она стала возмущаться, пусть и наигранно, если бы стала отпираться – я бы отступил, отошел в сторону, чтобы еще раз обдумать ситуацию и подступиться к ней с другой стороны, но Евгения молчала, терзая ни в чем не повинную ручку, потом села и, поставив локти на стол, спрятала лицо в ладонях.
Я думал – она заплачет, ждал этого, но она просто сидела, и ничего не происходило.
Все это стало мне надоедать – всегда терпеть не мог, когда женщины пользовались своим самым сильным оружием – пресловутой женской слабостью.
– Евгения! – гаркнул я и она, вздрогнув, отняла руки от лица. – Хватит! Я – свой, и я не желаю сыну плохого. Я предлагаю вам… я предлагаю помощь. Вадик гордый мальчик, и он откажется, я знаю. Да и возможно, все не так уж плохо. Расскажите мне – вы получите опытного заинтересованного советчика. Итак, я слушаю.
Она колебалась недолго и, стараясь не смотреть мне в глаза, стала рассказывать банальную историю о том, как несколько, на первый взгляд, незначительных промахов привели к тому, что фирма оказалась в долгах, как в шелках.
Все это было так банально, до оскомины примитивно! Я мог подумать все, что угодно, но то, что сын, проработавший рядом со мной десяток лет, допустит такие ошибки – и помыслить не мог!
Она словно прочитала мои мысли, затараторила поспешно:
– Анатолий Сергеевич, это моя вина! Я… я же как раз и должна такие вопросы решать! – она ринулась на защиту своего начальника с таким героическим видом, что я невольно улыбнулся.
– Дорогая Евгения Владимировна, вы могли ошибиться сколько угодно раз, но начальник-то – Вадим, и в результате виноват – он.
– Мы уже придумали, решили, как из этой ситуации выйти, – она все же доломала несчастную ручку, которой и так досталось во время совещания.
– Интересно, как?
Она собралась доложить мне сразу, тут же, – швырнула сломанную ручку в сторону, вытащила пухлую папку, развернула.
– Нет, подождите… Вы согласны работать со мной, точнее на меня? – спросил я, вставая.
– Да, – пропищала она еле слышно.
– Это не предательство. Возможно, вы только что спасли и фирму, и Вадима. Давайте договоримся поужинать завтра, часов в восемь – например, тут неподалеку «Зеленый шум», милый ресторанчик, насколько я знаю.
Она пожала плечами. Конечно, ей было не до ресторанов, весь её вид – поникшие плечи и опущенные уголки губ говорили о том, что мои слова цели не достигли. Она считала себя предателем и уже, наверняка, изводила себя угрызениями совести.
– Я надеюсь, наш разговор останется между нами? – спросил я на всякий случай, выходя.
– Неужели вы думаете, что я смогу рассказать Вадиму… Вадиму Анатольевичу об этом? – вспыхнула она…
Вот такую я ее помню – с растрепавшейся прической и алеющими щеками, смешную и трогательную в своем стремлении выглядеть старше и опытнее.
Следующий день прошел в беготне и заботах, я чуть не забыл про назначенную встречу и опомнился, когда стрелки приближались к восьми. Выругался – почему не спросил номер ее мобильного? Как бы я не спешил, но в ресторан я опоздал – Евгения уже ждала меня, сидя в укромном закутке. Недаром я выбрал «Зеленый шум» - помнил, что все столики отгорожены друг от друга импровизированными шпалерами, по которым вьются искусственные пошлые розы.
– Простите, Евгения Владимировна, дела…
Она коротко кивнула и тут же разложила передо мной несколько листов.
– Помилуйте, Женечка! – мне нравилось вгонять ее в краску. Ребячество чистой воды, но мне нравилось смотреть, как она краснеет, – простите… Евгения Владимировна...
– Можно на «ты». Можно просто: «Женя», – отводя глаза, сказала она.
– Замечательно! Так вот, Женя, я целый день провел в трудах-заботах и очень устал. Давайте поедим? Вы голодны?
– Нет… да… Не знаю… Мне не до еды, – она суетливо собрала документы.
Подошел официант, мы вняли его советам и заказали салаты и, насколько я припоминаю, мясо. Официант ушел, Евгения проводила его печальным взглядом: ей явно не хотелось оставаться со мной наедине: все правильно, не каждый день приходится продавать своего начальника, пусть из самых благих побуждений.