– Дело за тобой, – она подняла на меня глаза.
И снова, как когда-то, кажется в прошлой жизни – пальцами от виска, по скулам к подбородку и следом губами: глаза, щеки, губы, подбородок, шея… Я целовал ее медленно, чтобы она помнила, чтобы я помнил, когда буду говорить с Анной.
– Я приеду к тебе вечером. Поговорю с Аней и приеду. Останусь.
– Не обещай, – она закусила губу. – Я терпеть не могу обещаний, просто приезжай, хорошо?
Я так и не решил, с чего начать разговор с Анной. Не так просто прийти, собрать вещи и произнести короткую фразу: «Я ухожу от тебя к другой». Вот так – с бухты-барахты. И даже когда оба втайне ждут решительного действия, все равно – трудно. Я даже представил себе это в лицах: я вхожу домой, Анна предлагает мне ужин, а я, между салатом и жареным мясом, сообщаю ей о том, что бросаю ее.
Но все получилось само собой, почти само собой. Я был раздражен – не удивительно, Аня привычно на взводе. Она старалась сдерживаться и на мои язвительные замечания и нападки не отвечать, но в какой-то момент не выдержала, сорвалась:
– Толя, сколько можно!!! Сколько можно?! У меня нет сил, ну что ты как с цепи сорвался? Или дома засиделся, в командировки тянет? В городе уже все бабы кончились? – она тут же испуганно зажала рот ладонью.
– Что ты живешь со мной, если я такая сволочь? – не знаю, кто первый и когда сказал эту фразу, но эти слова, ужаснее которых не придумаешь, к которым прибегают, когда хотят переложить с больной головы на здоровую. Эта фраза тут же все переворачивает вверх ногами: жертва превращается в палача, а виноватый – в невинную овечку.
Аня часто заморгала, и пролепетала:
– Я же люблю тебя!
– Ань, хватит врать! – плотину моего терпения снесло к чертовой матери. – Ты давно меня не любишь, ты держишься за меня по привычке! – У меня хватило наглости обвинять ее. – Тебе больше нечем заняться?! Ты привыкла, что надо обо мне заботиться, и думаешь, что я без тебя не протяну и двух дней, по уши буду в грязи, голодный и оборванный…
– Толя!
– Что – Толя? Ты считаешь, что вправе решать за меня? Тебе надо от меня только одно, чтобы я как собачка сидел у твоих ног, чтобы все, как у людей?!
– Толя, что ты говоришь! Это неправда!
– Правда. Ты сама это знаешь. Ты знаешь – я изменяю тебе, и делаешь вид, что все в порядке. Зачем, Аня?
– Ты что, хочешь уйти от меня? – она затряслась от рыданий. – Ты меня бросаешь?
– Аня, я больше не могу, – я сбавил темп: все самое страшное было сказано и сказано не мной. – Я устал обманывать и тебя, и себя.
– Дети…
– Меня не поймут. Вадик точно возненавидит, но я как-нибудь переживу это.
– Я не верю. Я не верю, что это происходит со мной, – мотала головой Аня, – не верю! Ты не можешь уйти. И куда? Зачем? Ну разве я…
– Анют…
– Не уходи от меня! – она перестала плакать, решительно сдвинула брови.
– Анна…
– Ну, неужели ты думаешь, что это любовь? – она отерла слезы ладонями, – ну какая любовь? Сколько ей? Двадцать? Тридцать? Просто молоденькое личико, упругое тельце…
– Не в этом дело!
– А в чем? В чем? Ты что, думаешь, она тебя любит? Тебя, почти шестидесятилетнего? Ты такой наивный?
– А ты считаешь меня любить не за что? – с усмешкой спросил я.
– Есть, да только ты думаешь, ты ей интересен? Именно ты? Ну, сейчас ей льстит внимание такого солидного мужчины, а дальше? Мы же не молодеем, Толь. Что через пять-десять лет тебя ждет? Ты развалиной станешь, а она расцветет и наградит тебя рогами!
– Прекрати, Аня.
– Не прекращу! – закричала она, – не прекращу! Мы столько лет прожили вместе, пусть не всегда все гладко было, ну и что? Мы же хорошо жили, а теперь из-за какой-то шлюшки ты готов разрушить семью? Ты о детях подумал?
– Они взрослые уже.
– И что, у взрослых чувств нет?
– Возможно, я совершаю ошибку, возможно, меня ничего хорошего не ждет, но я… я не могу жить так!
– Не уходи, – она ринулась ко мне, опустилась на колени рядом, взяла мои ладони, прикоснулась к ним губами, – Толенька, милый, не уходи.
– Ань… прекрати, – я поднял ее и усадил рядом с собой на диван. – Не надо, прошу!
– Нет, я тебя прошу! Не уходи! Если тебе так надо – встречайся с ней, езди в свои проклятущие командировки, только из дома не уходи! Я тебе слова не скажу, не упрекну никогда-никогда.
– Аня, ты что? Ты понимаешь, что ты предлагаешь? Ты с ума сошла?
– Нет, Толя, нет, все пройдет – и ты наиграешься этой девчонкой, семью-то зачем разрушать? Ты думаешь, я не понимаю? Я знаю, что ты чувствуешь! Знаю!!!