– Познакомишь?
– Когда-нибудь, – Вадим лихо развернулся, резко затормозил.
Мне бы тогда обратить внимание на это, расспросить его, но… мы так невнимательны к словам близких. Я решил, что все это несерьезно, не стоит внимания. Если бы тогда, вместо того, чтобы быстро попрощавшись, уйти, я бы посидел в машине, выкурил модную сигариллу, поговорил бы с сыном!
Но что гадать – прошлое не изменишь…
3
Как смешно, до слез, вспоминать ту субботу. Как смешно и грустно вспоминать свое волнение – легкое, незначительно, дурацкое и никому не нужное. Основательно подзабытая забота о внешности: что надеть, какой парфюм предпочесть? Беспокойство: покупать ли цветы?
Я все никак не мог решить – даже сейчас я об этом помню – свидание ли наша с Женей встреча, или просто дружеский поход в кино. Я не знал, какую линию поведения предпочесть – нейтральную, нарочито сдержанную, игривую? Я так и эдак прикидывал, о чем завести беседу, в какое кафе пригласить свою спутницу… Раньше все это было проще: все получалось само собой, отчего же в тот день я так робел? Я упирался всеми силами, не хотел этой встречи и… хотел одновременно. Наверное, я чувствовал опасность, которой мне грозит рандеву с юной девушкой, чувствовал, но не мог ничего поделать. Вот как ощущают себя мотыльки, летящие на свет.
Кое-как, оставшись недовольным собой, я собрался и поспешил в условленное место. Женя пришла к назначенному времени, не опоздала ни на секунду. Мы стояли друг напротив друга и не знали, что сказать.
– Ну… что – прогуляемся? Погода замечательная, а потом в кино?
– Да, наверное, – она пожимала плечами и отводила глаза. Ей было неловко. Я расстроился, и в голову полезли мысли о том, что все это напрасно: она стесняется меня, старика, её, наверняка, смущают косые взгляды.
– Может, в кафе?
– Да… возможно. Тут есть… итальянское, – живо отозвалась она, и мне стало еще горше. Но я улыбнулся, и, спрятав руки в карманах джинсов, зашагал в нужную сторону. Она семенила рядом, молчала.
В кафе нам обоим стало полегче, полумрак примирял нас с действительностью, точнее – с моей старостью. Мы заказали кофе: она морозный глясе, я банальный американо. И снова пауза. Как невыносимы эти паузы в разговоре! Женя барабанила пальцами по столу, и мне вдруг захотелось сбежать, и, возможно, я бы так и поступил, но тут она, словно очнувшись, заговорила о кинофильме, который мы собирались посмотреть, о режиссере (конечно, талантливом и недооцененном), об актрисе, играющей главную роль. Женя так ровно и правильно говорила, что я тут же понял – она тоже готовилась к нашей встрече! Она тоже переживала и наверняка, тоже не знала – что надеть и на каких духах остановить выбор. Я улыбнулся, Евгения сбилась:
– Я что-то не то сказала?
– Нет, прости, Женечка, я… это я сам над собой смеюсь.
– Почему?
– Не важно, поверь. Все ерунда, рассказывай дальше. Мне очень интересно.
Она кивнула и продолжила рассказ. А я, слушая ее невнимательно, снова и снова смотрел, впитывая ее, я не хотел, чтобы она реальная, в моих грезах (я знал уже тогда, что мне не избежать этого) менялась, превращаясь в другую женщину. Я хотел запомнить ее досконально – до едва заметной родинки на правой щеке, до маленького шрамика, блестяще-розоватого, на левой кисти. И мне так захотелось прижаться к этому шрамику щекой.
– Вы меня не слушаете…
Я вздрогнул:
– Нет, Жень, я очень внимательно слушаю. Слушаю и думаю, что отстал от жизни – я привык считать молодежь поверхностной. Бич всех стариков: мы думаем, что наше поколение – лучше.
– Вы не старик! – так искренне возразила она.
– Ну, если молодая девушка так говорит, значит так и есть. В любом случае, я не думал, что ты такая… не просто умная, глубокая.
– Вы мне льстите, – она разрумянилась и я опять позволил себе помечтать, а что если… если сейчас протянуть руку, нежно провести по ее запястью кончиками пальцев, взять ладонь и коснуться ее губами…
– Нет, нисколько, – я смотрел ей в глаза, она не отводила, не могла отвести взгляд, потом стушевалась:
– Мы опоздаем, – и первая встала из-за стола.
Мы снова шли рядом, она не поспевала за мной, а я не замечал этого, пока она не оступилась. Поймал ее, замер, наслаждаясь украденным мгновением, отпустил, улыбаясь и произнося банальную глупость о каблуках и дорогах. Округлил локоть, и она положила невесомую свою ладошку на мою руку. И дальше мы пошли медленно, не спеша.