- Джон…
Альфа как будто проснулся, глядя на мальчишку, который во все глаза смотрел на него.
- Ты себя плохо чувствуешь?
- Нет, всё хорошо… - Джон отвел глаза, краснея от всей этой ситуации.
- Ну, не расстраивайся. Сделаешь санитарную книжку и будешь официантом, - омега чуть улыбнулся. - Я тоже мыл полы, только по другой причине. Мне еще тогда восемнадцать не исполнилось, Стив мне не мог дать другую работу. А потом сделал официантом!
- Так то ты… - Джон и сам не заметил, как из него вырвалась эта фраза. Он прикусил губу, но мальчик почему-то не обиделся.
- Я понимаю, что мне, наверное, легче выполнять любую работу, - омега смотрел на Джона своими огромными голубыми глазами. - Хочешь, я тебе помогать буду, пока Стив не видит? Тут еще одна тряпка есть…
Джон опустил глаза.
- Почему ты мне помогаешь? Откуда ты знаешь, что мне сложно?
- А что я, не вижу? - мальчик чуть улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках. - Ты подавлен, явно в депрессии, и, судя по моим общим наблюдениям, ты никогда раньше не работал, тебя обеспечивали. Но что-то поменялось, и тебе пришлось браться за любую работу.
Альфа посмотрел на своего собеседника и снова отвел глаза.
- И ты мне сочувствуешь?
- Ну да… Ты не расстраивайся, Стив хороший, он вовремя платит, идем, - омега подхватил ведро, в которое уже набралась вода, тряпки, швабру и засеменил в зал.
- Как тебя зовут?
- Габриэль Лесли.
Мальчишка поставил ведро, скинул фартук официанта и начал полоскать тряпку. Джон подошел и стал рассматривать.
- Смотри, как я выжимаю, - Габриэль смотрел то на альфу, то в ведро. - Это важно - хорошо выжать, чтобы вода не капала. Теперь ты - вторую.
Джон повиновался. Омега очень деликатно и с легкой улыбкой показывал альфе как мыть полы, причем делал это так, что сын миллионера в конце концов перестал чувствовать свое унизительное положение. Габриэль шутил, рассказывал что-то из своей жизни, и, наконец, вызвал у самого Джона улыбку. Но что его еще радовало: мальчишка ни сейчас, ни потом не задавал вообще никаких вопросов о прошлой жизни альфы, интуитивно чувствуя, что любопытство может спровоцировать новый виток депрессии, в которую Джон и так был погружен с головой. Омега довольствовался только тем, что альфа сам сочтет нужным рассказать и не обижался.
По большому счету, Габриэль был добрым мальчишкой, да и Джон в глубине души ему нравился; омеге было его жаль, хотя сам альфа вел себя весьма заносчиво, чувствуя собственную уязвимость.
Первое мытье полов прошло без проблем, и в дальнейшем Джон более-менее приноровился. Вопреки ожиданиям, никто не смеялся над его родом занятий и не воспринимал это как что-то унизительное. Весь персонал занимался своим делом, а посетители вообще не обращали на Джона никакого внимания. Вскоре привык и сам альфа, постепенно присматриваясь к кафе, к людям, которые там работают, и отмечая про себя, что на самом деле ничего страшного не происходит.
Больше всего Джон общался с Габриэлем. Но это была странная дружба, как будто односторонняя. Омега ему помогал, спасал его в случае недочетов, развлекал разговорами в свободное время. А Джон только пользовался его помощью, и хотя в глубине души парень был очень благодарен омеге, как отплатить ему за добро, он не знал. Так прошел месяц. Джон сделал санитарную книжку и теперь осваивал профессию официанта. Габриэль снова помогал ему, как мог.
Альфа не мог понять, как у этого мальчишки хватает сил - душевных и физических - работать, да еще и Джону помогать. Профессия официанта оказалась непривычно тяжелой. Там не забудь счет взять, принести, здесь следи чтобы не ушли, не заплатив, да еще и с тяжелыми подносами целый день на ногах. Несколько раз Джон ловил себя на мысли, что уже забыл, кто он, свою прошлую жизнь и личность, настолько новая работа и жизнь вихрем унесла его. И в центре этой новой жизни был Габриэль, обычный мальчишка, чуть красивее обычного, но с добрым сердцем.
Однажды, когда Джон пришел к восьми на работу, администратор вручил ему пачку журналов и дал указание разложить на стойках, чтобы приходящим посетителям, которые ожидают заказ, было чем себя занять.
Альфа кивнул и стал флегматично выполнять распоряжение, пока не посмотрел на новость в углу обложки: “Арнольд Миллер женился на сыне магната. Уникальный фотоотчет”. Джон открыл журнал и стал рассматривать фотографии, на которых красовались отец и его, теперь уже муж, Доминик. Альфа смотрел на эти картинки, не зная, что его мучает больше. Ревность? Ведь Доминик ему нравился, и сильно. Обида на отца? Даже не так. Просто обида. Они выглядели такими счастливыми… Они все забыли про Джона, отец забыл, ему плевать. Он нашел новую игрушку, решив, что старая, которую он сам и создал, изжила себя, не получилась. Парень закрыл журнал и поставил его на стойку, продолжая выполнять работу. Депрессия депрессией, а администратор безделья не прощает.
В этот же вечер Джон подошел к Габриэлю, который наводил порядок на стойке.
- Я у тебя никогда не спрашивал, а ты не рассказывал, - альфа смотрел на мальчишку, чувствуя, что может коснуться болезненной темы, но любопытство брало верх. - Кто твои родители?
- Папа был учителем, но его не стало в прошлом году, - омега опустил глаза. - Онкология. А отец от нас ушел еще когда я был маленьким. Есть дедушка, но он… - Габриэль откашлялся. - В общем, он не в себе. Но не сильно… Только за ним уход постоянный нужен.
- А ты с ним живешь, с дедушкой? - альфа теперь понимал, что его проблемы, конечно,- проблемы, но у Габриэля всё-таки ситуация хуже. А он еще такой веселый…
- Конечно, а с кем мне еще жить, - омега пожал плечами. - Только у него характер очень плохой, трудно.
Альфа кивнул. Если Габриэль говорит что трудно, а он редко произносит это слово, значит, там не то чтобы трудно, там можно повеситься.
- Слушай… - альфа замялся. - Я хотел тебя спросить… А я тебе нравлюсь?
Джон давно заметил в себе поразительную метаморфозу. Если раньше он был уверен в себе и мог подкатить к любому омеге, то теперь, по степени забитости, он не уступал любому школьному ботанику. Джон много раз спрашивал себя, с чем же связаны эти изменения? Неужели дело просто в деньгах? То есть, имея богатого папу - он был крутым мачо, а оказавшись без гроша в кармане - сдулся? Или так болезненно подействовал на самооценку разрыв с отцом? Наверное, всё вместе. Джон смотрел на Габриэля, который покусывал губы.