Но больше всех, все же, досталось Лии, которая, как командир отряда полностью провалила задание, потеряла одного бойца, так еще и не смогла командовать нашим бегством, она, лучшая ученица нашей наставницы, умудрилась допустить сильнейший перерасход энергии и полное опустошение собственного резерва, запустив искрящийся шар в последнего разбойника, от чего де Ларье два дня поила ее какой-то настойкой. При этом, самолюбивой и гордой южанки совсем ничего не осталась, она даже нашла время, чтоб извинится передо мной за тот случай на стене, сильный поступок, нечего сказать.
Остальные отряды вернулись через два дня после нас, отряд Одона отправился в монастырь церкви Создателя, для того, чтоб отогнать нагонявших там страх волков, задание выполнили, стаю хищников истребили. Второй же отряд ездил на ярмарку, выполняя задачи по охране сэра Лекси, который ездил туда скупать какие-то особенные припасы, которые отсутствовали в деревне внизу долины. Там они умудрились подраться с карманниками и даже одержать победу, хотя Тамаю, дочку гончара с запада они все же слегка порезали.
Ну, если подытожить, то можно сказать, что вся крепость эти четыре дня гудела, как пчелиный улей от пережитого каждым учеником.
И вот, однажды утром, я проснулся, еще до подъема, тихонько выскользнул из казармы и осмотрелся. В стойле, в другом конце двора, стоял чей-то черный конь, дорогой и сильный, явно кто- то из столицы прибыл, но точно не де Монтре. Граф своего коня оставляет всегда за крепостью, как, впрочем, и всю свиту. Умылся, размялся, коснулся Источника, сон и глупые мысли, которые обычно лезут в голову наедине, отогнал.
Из казармы так же тихо выскользнула Мари: - Нелл, я тогда еще, в хижине, все поняла… Спасибо, ты достойно мужчины поступил… Я бы, не знаю, как себя чувствовала, если бы там опозорилась. Ты же знаешь, у меня с первого дня здесь ничего и не с кем не было, ну в отличие от других… Отец всегда говорил, что главное достоинство девушки – честь.
Я подошел поближе, заспанная девушка, даже несколько взъерошенная, все равно выглядела великолепно, посмотрел на нее и сказал:
- Мари, мы же с тобой договорились, можешь не сомневаться. Давай не будем об этом, нас сегодня ждет разговор с кем-то из очень высокого начальства, вон, он прибыл ночью.
Девушка подошла к бочке и начала умываться, ополоснувшись же, спросила:
- Как думаешь, кто это? Может какой-то столичный чиновник? Интересно, почему не сам граф, ведь вроде бы именно он за нас отвечает.
Я посмотрел на его коня и решил поделиться с ней своими мыслями:
- Не думаю, что это простой чиновник из столицы, конь у него особенный, породистый. Но конь один, за стеной не шумит лагерь, сдается мне, что прибыл этот господин сюда тайно, – подумав, добавил – де Розье сумку хранит, словно она полна золота, что же там такое мы принесли, хотя кто скажет…
Из донжона выскользнул сам де Розье и быстрым шагом подошел к казарме:
- Вы не спите, как удачно. Нелл, со мной в кабинет, девчонка, разбуди остальной отряд, пусть подымаются на второй этаж донжона и ждут. Живо.
Мари на прощание, ободряющее посмотрела мне в глаза и скрылась в казарме, я же быстрым шагом пошел за графом. Мы миновали обеденный зал и поднялись на второй этаж, там сразу направо и оказались в его личном кабинете. Я тут в первый раз, быстро осмотрелся, небольшая комната, из окна вид на тренировочную площадку, чуть поодаль большой дубовый стол, на котором лежала сама зеленая сумка и ее содержимое, мягкое кресло, шкаф, полный различными книгами, сундук. Возле стены, там, где не доставал свет из окна, стояли де Самирье и де Ларье, своим видом напомнили нахулиганивших учеников, ждущих очереди на знакомство с розгами, в школе.
В кресле же восседал наш ночной гость, совсем не молодой мужчина, в черном плаще, один его глаз был совсем белым, а суровое лицо все исписано мелкими шрамами.
Граф учтиво поклонился, я последовал его примеру, старясь во всем подражать де Розье, выполнив поклон, командующий крепостью толкнул меня вперед, а сам удалился к стене. Мужчина пристально посмотрел мне в глаза и жестом указал на стул, стало совсем неловко, словно сидящий в кресле ночной гость был огромным как башня, а я же размером с суслика. Как только я присел, гость резко заговорил, жестким и несколько скрипучим голосом: