Тяжелый люк медленно уполз вниз, пропустил стадо, затем встал на место. Бараны переминались с ноги на ногу, вертели в руках оружие, бодались шлемами, проверяя на прочность... Когда давление выровнялось, и наружная створка открылась, навстречу им хлынули нескончаемые потоки дождя.
Хиггс почти сразу увидел на экране шлема одинокую мигающую точку. Сигнал скафандра был слабый, параметры телеметрии не прочитать, только географическое положение. Что ж, по крайней мере, девчонка его не сняла. Значит, был шанс всё сделать быстро...
5.
Под яростным солнца пламенем
В небесах голубых отражаясь
С облаками на ветра знамени
Старели дети сражаясь
За данные им обещания,
За вечность любви полной
За невозможность секунд расставания
И за котят в коробке картонной!
Андрей Лысиков
- Эй вы, двое! - далекий писклявый оклик заставил Пашку обернуться. - Стойте на месте! Иначе будем стрелять!
Метрах в двухстах от них из леса показались две фигуры: одна высокая, толстая, а другая маленькая и худая, с большим луком в руках. Через несколько минут они подошли ближе, и Пашка смог разглядеть их получше. Девчонки ему не понравились. Гипертрофированные черты толстой рыжей бестии вызывали ассоциации с самкой, что не могло не раздражать, а младшая подопечная на ее фоне выглядела уж больно дистрофично: тонкие кривые ножки, заостренные черты лица, и огромные черные глазищи. Обе коротко стрижены, впрочем, как и все в их Стае.
- Что у вас? - с некоторой брезгливостью спросила старшая. Потом разглядела скафандр Любы, и лицо ее исказилось. - Какого...
Младшая тут же выдернула нож.
- Дайте сказать, - Пашка шагнул вперед, заслоняя собой Любу. - Она просит у вас защиты... Она, как и мы, родилась в поселке. Просто ее слишком долго скрывали.
- Бред, - фыркнула старшая. - Ты несешь бред... Она ведь самая настоящая самка!
- Заткнись, ты! - Люба оттолкнула Пашку в сторону. - На себя посмотри, svinomatka...
Рыжая толстуха взревела, и ринулась на обидчицу. Младшая тем временем стала заходить со спины. Молча, без лишних движений. Настолько мастерски, что Пашка засомневался, кто из них кого обучает. Он повернулся к ней, смотря прямо в глаза. Взгляд ее уверенный, сильный, принадлежавший уже вполне сформировавшейся личности, почти достигшей возраста, когда пора уходить из Стаи. И чего же младшая до сих пор с вызовом тянет? Позор, если придется просто уйти...
И тут в ее глазах промелькнуло что-то неуловимое, будто тень птицы. Она остановилась, подняла руку вверх, и вопящая рыжая бестия тоже замерла. Только шум дождя заполнял монотонным шелестом весь мир, а они смотрели друг на друга...
- Здравствуй, - наконец тихо проговорила девчонка, но он ее услышал. - Помнишь меня?
- Нет, - признался Пашка. Ни намека в памяти, ни единого образа. - Не помню.
- Надо же, - она усмехнулась. - А я, вот, все никак не могу забыть...
И тут дождь упал стеной, а мгновением позже что-то глухо стукнуло, и на лбу старшей расцвел алый цветок. Какое-то время она стояла с удивленным видом, потом рухнула в грязь. Вода вокруг ее головы начала окрашиваться багряным.
Люба повалила Пашку, упала сама.
- Это за мной, - зло сказала она. - Лежи, не высовывайся. Иначе будешь как она, - девчонка мотнула головой в сторону неподвижного тела. - Что ж, война продолжается...
Вскочив на ноги, она исчезла в пелене дождя. Со стороны поселка послышались звуки стрельбы, чьи-то крики. Потом показались неясные силуэты людей. Их было много, и они приближались. Впереди шел кто-то высокий, в скафандре с яркой нашивкой на рукаве, Пашка узнал его... гуманист...Но в этот раз он тащил отнюдь не сверток с младенцем. В руках его было огнестрельное оружие, с длинным черным стволом.
Сжав скользкую от воды рукоять ножа, Пашка ринулся на противника. Плевать, что их больше, и они лучше вооружены... Плевать... На три пальца ниже замка скафандра... И резко вниз, чтобы хлынуло... Нет, он не сдержит обещание, и убьет его первым. За утраченную надежду, за ту девчонку в луже крови...