Перспектива снова попасть на оперу была не то чтобы пугающей, но удручающей. Посетить предстояло премьеру «Фауста» Гуно. Сказать, что Антонов был рад, значило бы нагло соврать. Впрочем, думать о будущем ему было некогда. Все дни, оставшиеся до встречи с Темногорской, были посвящены интенсивной подготовке. По существу, его рабочий день длился двенадцать часов.
Утро начиналось с совещаний у Второго, который гонял Антонова по эпизодам легенды, устраивал мозговые штурмы, либо просто делился соображениями, приходящими ему в голову. После этого подполковник посвящал не менее часа изучению атомной энергетики, отправлялся в спортзал, оттуда в бассейн, а затем слушал лекции по шпионажу, физиогномике, психологии и другим полезным дисциплинам. Среди учителей Антонова имелся даже один настоящий вор, и занятия под его руководством отнимали не менее четырех часов в день.
Изматывающие рабочие дни, как правило, завершались в лаборатории, где готовился комплект снаряжения для Антонова. Его снабдили современнейшим подслушивающим устройством, универсальным детектором микрофонов и скрытых видеокамер, радиомаяком, а также кое-какими штучками, способными сохранить обладателю жизнь или помочь ему выбраться из затруднительного положения. Антонов терпеливо выслушивал пояснения и изучал инструкции, хотя по опыту знал, что ему вряд ли понадобится и фонарик с ослепляющим лучом, и хитрые очки ночного видения, в которых можно было смело прогуливаться по улице, не привлекая к себе внимания.
Куда заинтересованней Антонов был во время визитов к оружейнику центра, капитану Ворошилову, которого называли за глаза Ворошиловским Стрелком.
Антонов любил оружие и, подобно многим десантникам, верил, что оно наделено душой. Ему было приятно ощущать его весомость, брать в руку рифленую рукоятку пистолета, неспешно набивать магазин маслянисто поблескивающими патронами или разбирать его, вдыхая запах смазки и пороха.
За годы службы в ВДВ Антонов перепробовал множество пистолетов, начиная от отечественных моделей и заканчивая всякими «береттами» и «Глоками». Одно время он не расставался с «Вальтером» образца 99-го года, однако потом пожалел о своем выборе, потому что затвор пистолета имел обыкновение заедать в самый неподходящий момент.
Наконец Антонов остановил свой выбор на «Люгере», но, когда он явился с ним в подземный тир, Ворошиловский Стрелок поморщился:
— Что вы носитесь с этим старьем, товарищ подполковник? Почему бы вам не выбрать что-нибудь более современное?
— Это лучшая известная мне модель, — ответил Антонов таким тоном, словно была затронута честь его лучшего друга. — Удобная рукоятка, длинный ствол, высокая точность стрельбы, слабая отдача. Ну и скорострельность, что немаловажно.
— Зато спусковой крючок слишком замысловатый, — возразил Второй. — В перчатках не выстрелишь. И гильзы летят в лицо при стрельбе от бедра.
— Я не стреляю от бедра. Обычно я стреляю так… или так…
Говоря это, Антонов иллюстрировал свои слова действиями, выхватив из-под пиджака «Люгер» и ведя огонь по дальним мишеням. Глянувший в подзорную трубу Стрелок почесал затылок и сказал, что от дальнейших рекомендаций воздерживается, а просто предлагает Антонову появляться в тире, когда ему заблагорассудится, и пользоваться любым имеющимся здесь оружием.
Учитывая бюрократическую волокиту, сопровождающую выписку пропусков во владения Ворошиловского Стрелка, за подобное приглашение с радостью уцепился бы любой сотрудник АТЦ. С этого дня Антонов стал заглядывать в тир раза по три в день, пользуясь возможностью опробовать самое разное стрелковое оружие, начиная от дореволюционных револьверов и заканчивая портативными автоматами. Патроны он приобретал за свой счет, причем щедро делился ими со Стрелком, так что чувство гостеприимства у того не иссякало.
Доводя до совершенства свою и без того безупречную стрельбу, Антонов не забывал приводить оружие в порядок, а уж собственный «Люгер» холил так, как не могла мечтать ни одна женщина на свете. Женщины не могли дать ему ничего, кроме хорошо знакомого и многократно испытанного удовольствия. От пистолета зависела его жизнь.