Вскоре Макс и сам заснул, сидя на полу и привалившись к стене. Ему виделась та груда человеческих тел, что он видел в логове риперов. Она шевелилась, тянула к нему десятки рук, умоляла о спасении, но он ничего не мог сделать. Стон, вой и мольбы заполняли его голову. Кошмар вся тянулся, пока Макс не проснулся от непонятных звуков в реальности.
Открыв глаза, снова увидел Элис. Она полулежала в кровати, откинув его куртку, которую использовала как одеяло и смотрела на свои ноги. Она плакала, глядя на то место, где раньше стояли протезы, а сейчас осталась только пустота, и разъемы с коннекторами.
- Эй, ну ты чего, не плачь. Ну, правда, не надо, а? – он чувствовал дикое смущение от того, что как обычно не может найти нормальных слов в своей голове.
Макс неловко погладил её по плечу.
- Ну, не плачь. Не переживай, мы купим тебе новые. Ещё более красивые, чем были раньше честно-честно. Ты мне веришь, да?
Она покивала, смахивая слезы с лица тыльной стороной ладони.
- Попробуй поспать ещё, - сказал он. – Тебе надо отдохнуть как следует.
- Расскажи мне что-нибудь, - неожиданно попросила она, укладываясь и укутываясь в его куртку.
- Что такого тебе рассказать? - рассеянно спросил Макс.
В голову лезли только какие-то глупые и вульгарные байки из армейской жизни, но ему казалось, что такие истории не для женских ушей. Она положила голову на подушку.
- Не знаю, - сказала тихо. – Что-нибудь. Что хочешь. Ты же служил в армии, да?
- Да, - одновременно смущаясь и злясь на себя за это, ответил он. – Десять лет.
- Так много. А почему ты больше не там?
Ему не хотелось отвечать, но она смотрела на него открыто и доверчиво, как ребенок. И он не смог сопротивляться вопросу в таких прекрасных глазах.
- Потом меня посадили на пять лет в тюрьму.
- А за что?
Она снова спрашивала не стесняясь, с прямой детской непосредственностью. Макс пробежался взглядом по комнате, будто ища поддержки в вещах. Совсем недавно он не ответил Гаю на подобный вопрос, но в разговоре с этой девушкой чувствовал непреодолимое желание быть искренним до конца.
- У меня была старшая сестра. Кэтрин. Родителей у нас никогда не было, и мы вместе росли в интернате. Для меня не было никого более близкого и родного, чем она. Всегда играли вместе, защищали друг друга. Потом, когда мне исполнилось пятнадцать, я завербовался в армию, а она переехала сюда, в Город. Мы списывались почти каждый день в течение девяти лет. А потом она пропала. Без предупреждения – просто перестала отвечать. Я слал письма и звонил, но все было бестолку. Пока однажды мне не прислали письмо от канцелярии армии. Мистер Валенштайн, официально извещаем вас, что ваш родственник К. Валенштайн был объявлен умершим. Примите наши соболезнования и назовите, пожалуйста, кого-то другого, с кем мы можем связаться, как с вашим контактом, в случае непредвиденных обстоятельств. И теде и тепе. Мою Кэти убили. И я не знаю кто. Я не мог спать спокойно по ночам, знаю, что какая-то тварь ходит безнаказанной. Крепко спит и сладко жрет. А моей Кэти больше нет. Я написал рапорт с просьбой о досрочном разрыве контракта – мне отказали - не прошло двадцать пять лет. Республика взрастила меня как машину для убийств и я должен был ещё пятнадцать лет отрабатывать вложенное в меня. Иронично, но я всегда, кажется, был плохим солдатом. Чего-то во мне не хватает для этого. В общем, когда мне отказали, я не знал, что делать. Внутри меня каждый день все сгорало от жажды найти и отомстить. От злобы и бессилия. Все было как во сне – когда вроде бежишь, но не двигаешься с места. И тогда один мой друг из офицеров мне помог. Он сказал, что единственный шанс досрочно разорвать контракт не умерев – совершить преступление, которое рассматривается по гражданскому кодексу, а не военному. Тогда это будет обычная тюрьма на пару лет, а не пятнадцать лет в штрафном батальоне. Я поблагодарил его за совет и угнал военный джип, дезертировав. Доехал до первого попавшегося поста полиции и врезал ни в чем неповинному полицейскому по лицу. За это меня и упекли. На пять. Наверное, надо было поискать какое-то другое преступление, может, дали бы меньше. Но иметь мозги – это не про меня. А теперь я свободен, да вот беда – с чего начать поиски убийцы, я и не знаю…
Он выдохся от такого длинного монолога и наконец посмотрел на Элис. Она крепко спала. Ему было интересно, что из его истории она ещё успела услышать. Хотя какая, впрочем, разница? Макс подоткнул ей импровизированное одеяло потеплее и снова откинулся к стене.