Взвалил тело Гая на плечо, взял Элис за руку и, стараясь пригибаться как можно ниже, вырвался из огненного ада, в который превратился бар «Черви». Они вывалились наружу, шатаясь, выпустив за собой клубы дыма. Толпа зевак на улице стояла в отдалении, оживленно комментируя пожар, снимая на видео. Их провожали любопытными взглядами, но никто и не вздумал помочь, подойти. Вдалеке надрывалась сирена пожарной службы.
Макс положил тело друга на землю. Его черные, всегда живые и яркие глаза померкли. Элис стояла рядом и рыдала, не сдерживаясь. Валенштайн мучительно желал, чтобы Гай очнулся, снова начал шутить и балагурить, как прежде. Ему так сильно не хватало этого. Но этого больше не произойдет. Никогда. Снежинки падающие ему на лицо больше не таяли.
Позади, с грохотом и треском рушилось здание бара «Черви», в пламени которого сгорали тела Призрака и его приспешников из «черных ястребов».
Макс тыльной стороной грязной и окровавленной руки смахнул слезы.
- Пойдем, - сказал он. – У нас есть важное дело.
Валенштайн поднял тело друга с земли, открыл припаркованную на обочине машину такси. Аккуратно положил Гая на сидение, Элис села рядом. Макс вызвал карту и поставил точку назначения. Они ехали долго, молча. В окнах такси мелькали пестрые людские толпы, огни рекламных вывесок, теряющиеся в вышине небоскребы. Только час спустя пейзаж стал меняться. Улицы становились все более грязными, дома ниже и меньше людей. Они покинули черту Города. Такси мчалось по дороге возле границы моря. Поездка их закончилась там, где уже не было ни людей, ни домов, только холмы у песчаного побережья.
Макс бережно взял на руки тело Гая. Элис шла следом. Наконец, он остановился.
- Здесь, мне кажется, хорошее место.
Высокий холм, не занесенный снегом, смотрит на заходящее солнце. Одинокое дерево с раскидистыми ветвями.
- Когда начнется лето, здесь будет совсем хорошо, дружище.
Макс положил друга на землю и оглянулся, неподалеку остановились два черных джипа.
- Это за нами.
Он пошел им навстречу, Элис осталась с Гаем. Машины остановились. Из передней вышел Ньюмэн, в безупречном белом костюме. Макс словно на контрасте с ним увидел себя со стороны – грязный, раненный, окровавленный, покрытый сажей и воняющий дымом.
- Добрый вечер, мистер Валенштайн, - поприветствовал его Адам.
Макс промолчал.
- Ужасно много шума произошло в Городе в последнее время, - как ни в чем не бывало, продолжал Ньюмэн. – Не удивлен, что вы решили его покинуть. Единственное, я надеюсь, вы не забыли, о нашем с вами маленьком уговоре?
Макс достал из кармана коробку и протянул ему. Ньюмэн аккуратно взял её, открыл, достал карточку памяти. Он рассматривал её с легким пренебрежение на лице, как смотрят на мерзкое насекомое.
- Прекрасно, мистер Валенштайн, прекрасно. Вы отлично потрудились на благо нашей Республики. Надеюсь, человек известный, как Призрак, тоже нас никогда больше не потревожит?
Макс отрицательно мотнул головой.
- Великолепно, какой великий день, для нас всех.
- Что вы теперь с нами сделаете? Убьете?
Ньюмэн изобразил удивление.
- Побойтесь бога, мистер Валенштайн. Зачем и за что?
- Просто потому, что можете, разве вам ещё какие-то мотивы нужны?
Адам покачал головой.
- Разве вам не знакомо слово «милосердие», мистер Валенштайн? Убивать вас было бы нелогично. Вы свободны, можете заниматься, чем заблагорассудится. Передавайте привет Гаю и Элис.
- Гай умер.
- Что, простите?
- Они убили Гая.
- А, вот как. Очень жаль.
На лице Ньюмэна не было никакой подобающей эмоции. Макс внимательно разглядывал его.
- У меня есть вопрос.
- Конечно – спрашивайте.
- Что вы чувствуете?
- Простите, в каком смысле?
- Вы вообще что-нибудь чувствуете, Ньюмэн?
- Разумеется.
Макс посмотрел на холодные свинцовые волны, набегающие на песчаный берег.
- Что вы чувствуете, глядя на этот пляж?
- Эм. Красиво.
- Прекрасный ответ. А что вы чувствуете, глядя на то, как черепашка лежит на спине и дергает лапками, не в силах перевернуться. Не в силах снова почувствовать опору под ногами?