— Что здесь за сборище? Сегодня что, праздник и я о нем позабыл? Чего собрались, спрашиваю?
Глава тридцать первая
Винс узнал бы этот голос из тысячи. Раньше он вызывал лишь ненависть, но только не сегодня! Барон Лещинский собственной персоной! Мальчик воспрянул духом, вот кто ему поможет! Поможет ли?..
Тем временем Пшеслав поклонился подъехавшим всадникам и ответил со всей почтительностью:
— Ваша светлость, вот, ведьмака изловили, оборотня. Теперь ему пятки поджарим, вот и костер развели.
Барон Лещинский издали оглядел лежавшего на земле мальчика, сказал в сторонку, своей верной троице — Кшиштофу, Збигневу и Войцеху:
— Ишь ты, такой мелкий, а уже оборотень...
И, вновь обращаясь к Пшеславу:
— Ну так что остановились, продолжайте!
В наступивших сумерках он не узнал Винса, но мальчик закричал, теряя остаток сил:
— Пан Лещинский! Умоляю, спасите меня!! Это я, Винсент!! Я не виновен!!
Лещинский, собравшийся было уезжать, обернулся и подъехал поближе. Он вгляделся в лицо мальчика, затем спешился и встал на колено возле него:
— Вот так встреча! — ухмыльнулся он. — Я уж было решил, что и косточки твои волки по норам растащили, а ты жив-здоров! Так что тут за история с оборотнями?
Винс повертел головой — веревка врезалась в горло. Через силу проговорил:
— Они думают, что я волкулак какой-то, а я и не знаю, кто это... Скажите им, что я не виноват ни в чем...
— Кхм, с какой радости я должен тебе помогать? Помнится, ты меня и сам прикончить собирался? А-а, вспомнил, то-то же... — барон откровенно насмехался над мальчишкой, — Теперь ты видишь, как все неоднозначно — смертельный враг может спасти тебе жизнь!.. Это тебе урок, Винсент, запомни его.
Он поднялся и строго взглянул на растерявшегося немного Пшеслава:
— С чего же ты взял, что это волкулак? Отвечай! Где вы его отыскали?
— Ваша светлость! — заторопился тот, — Я нашел его в лесу. Он там с волчицей разговаривал! Клянусь Езусом Христом, это правда!
— Разговаривал с волчицей?! — Лещинский опешил и перевел взгляд на Винса. — Что за бред?!
— Да... — потерянно подтвердил мальчик. — Она все-все понимала... Я сам не знаю, почему...
Барон умолк, пытаясь обдумать сказанное.
— Хорошо... Было это или не было, к делу не относится. Однако, что же с тобой делать?.. Мне уже не хочется видеть тебя в слугах, как постоянное напоминание о происшедшей неудаче.
— Отдайте меня Стефану! — невольно вырвалось у Винса.
Лещинский поморщился, услыхав столь ненавистное имя, потом произнес, более суровым тоном, оглядывая безмолвную толпу:
— Слушайте меня! Я запрещаю вам сжигать этого мальчика! Более того, повелеваю отвезти его в поместье пана Сендинежа-младшего, пусть он распоряжается судьбой этого щенка по своему умсотрению. И запомните — если он умрет, я буду весьма, повторяю, весьма розочарован!!
Пшеслав принял сказанное на свой счет и потерянно свесил руки — эх... такое развлечение пропало зря... Но он не посмел перечить.
А барон склонился к Винсу и сказал еле слышно:
— Передай своему дружку Стефану, что я никогда и ничего не забываю. Ты понял? Пусть только немного подрастет, я все ему припомню. И в особенности мое унижение...
— Благодарю вас, пан барон... — прошептал Винс, пытаясь проглотить комок, вставший в горле, то ли от веревки, то ли от слез. — Но как же вы оказались здесь? Ведь вы... Вы уезжали...
— Ты еще не понял? — удивленно спросил Лещинский. — Это же моя деревня! Дела были кой-какие, решил заглянуть по пути. И, как видишь, весьма вовремя! Ну все, хватит болтовни! Поднимайте его, кладите на телегу и везите!
Отдав приказ, он вскочил на коня, тронул повод и уехал прочь, даже не оглянувшись.
По толпе прокатился гул — кто сожалел об отмененной казни, кто наоборот, радовался за спасенную жизнь.
К Винсу подбежал счастливый донельзя Стась, обнял его и поцеловал в обе щеки:
— Я так рад! Прости меня, прости! И брата моего прости! Мы хотели помочь, правда! Он не знал, что так получится!
Винс приподнял ладонь, хотел погладить лохматую макушку Стаськи, но не сумел — силы таяли с каждым новым мгновением.
— Я не сержусь... — только и прошептал он.
Отец близнецов подогнал телегу. Он чувствовал себя виноватым за то, что поддался уговорам Пшеслава. Осторожно переложил в нее Винса, а сам взялся за вожжи.
— Пап! Можно мне с вами? — спросил Стась, что крутился рядом.
— Нет, ступай домой! Скажи мамке, чтобы выпустила Славоя, а то замерзнет в погребе.
— Винс! Прощай! Ты приезжай к нам, ладно?! — закричал Стась вдогонку тронувшейся телеге, но Винс уже не мог ничего ответить. Он наконец-то потерял сознание...
Спохватился Пшеслав, видя, что может остаться и без денег также. Он подбежал к телеге и запрыгнул в нее, бросив на ходу:
— Пожалуй, проедусь с вами. Хочу убедиться, что с мальчишкой все будет в порядке.
Такая двуличность могла покоробить кого угодно, только не односельчан, прекрасно знавших его натуру.
К «оборотню» уже был потерян интерес, когда оказалось, что обвинения ошибочны. Только малыш Стаська бежал рядом с колесом, провожая телегу за околицу, надеясь, что отец передумает и все же возьмет его с собой. Но отец шуганул мальчишку, ведь уже вечер, еще заблудится.
Лошадка выбралась на проселочную дорогу и побрела, сонно понурив голову...
Выезжать из деревни на ночь глядя было очень опрометчиво. По дорогам шныряли лихие люди, сбившиеся в разбойничьи шайки, от которых не было спасения запоздавшему путнику. Но судьба должно быть решила, что на долю Винса выпало уже достаточно злоключений и до усадьбы Стефана мальчика довезли благополучно.
У ворот вышла небольшая заминка — после недавних событий стража была усилена и телегу пропускать не хотели. Помогло то, что отец близняшек часто привозил сюда продукты и его признал кто-то из стражников.
— Проезжай! — махнул рукой старший и телега проскрипела в раскрытые ворота.
Кто-то сбегал к маленькому хозяину, сообщил о гостях. И Стефан вышел во двор. Он не спеша подошел к телеге, не теряя достоинства; заглянул... Его глаза раскрылись, донельзя удивленные. Потом он громко воскликнул, не скрывая радости:
— Винсент! Ты здесь! Живой!
Он подбежал, схватил Винса за руку, затряс ее. И лишь теперь заметил, что его друг безмолвен и неподвижен.
— Что с ним? — спросил Стефан у Пшеслава, стоявшего рядом. — Что вы с ним сделали?
Пшеслав кашлянул, собираясь с мыслями, и ответил:
— У него рана на ноге, должно быть уже и загноилась. Лекарь нужен...
— Да, да, лекарь, ну конечно! Живо, лекаря сюда! Разыщите, где бы ни был!
Слуги помчались на поиски, а Винса было велено перенести в уже знакомую ему комнатку, под присмотр доброй девушки Марты. Вот уж она обрадовалась!
Стефан не отходил и на минуту от постели друга. А Винс ничего этого не слышал, он витал где-то далеко-далеко, в черной непроглядной глубине, отчаянно сопротивляясь смертельной лихорадке.
Глава тридцать вторая
— Вот беда... — сокрушалась Марта, смывая с безжизненного тела мальчика болотную грязь и присохшую кровь. — За что же ему, бедному, такие мучения? Кто ж над ним так поизмывался?..
Стефан сидел в углу комнаты и винил себя на все лады:
— Это я, я во всем виноват! Не надо было отпускать его с бароном! Ну зачем я согласился? Надо было ворота гвоздями заколотить намертво, но не выпустить!
Появился взволнованный лекарь и сразу подступил к Винсу, попутно расспрашивая Стефана: