В предвкушении триумфа Гретхен наскоро перепечатала заново инструкции, передала на проверку и принялась ждать судьбоносного момента, который, казалось, вот-вот наступит и положит конец бесславному существованию, открыв врата в новую лучшую жизнь.
Дверь из кабинета начальника распахнулась, и на пороге показался он собственной персоной. Кимбли прошёл к столу Гретхен, небрежным жестом бросил всю стопку бумаг на столешницу и, положив обе ладони на гладкую поверхность стола, сверху вниз уставился немигающим взглядом, которому бы позавидовала самая ядовитая в мире змея, в голубые глаза машинистки.
— Я понимаю, что в том, что кто-то взял на работу сотрудника, не отличающего азотную кислоту от азотистой нет вашей вины, — вкрадчиво начал Зольф. — Также я понимаю, что вашей вины нет в том, что по наследству вам достались весьма посредственные интеллектуальные данные. Я могу понять, что уделять внимание скучным формулам — не предел мечтаний юной девушки. Однако, — он резко выпрямился, — вы оказались не способны правильно перепечатать отчетливо написанный текст три раза подряд. Это заставляет меня усомниться в вашем профессионализме, а в моем отделе не будет непрофессиональных сотрудников. Довожу до вашего сведения, что докладная записка о ваших достижениях сей же час ляжет на стол к начальству. У меня нет полномочий решать вашу дальнейшую судьбу в рамках предприятия, но я сделаю всё от меня зависящее, чтобы в этом отделе вы больше не работали. Из-за таких, как вы, и происходят катастрофы, вроде Оппау. Можете гордиться собой.
Он повернулся к Гретхен спиной и направился к кабинету Берга. Ева и Берта ошарашено переглянулись: они слышали, что новый начальник личность странная и мало кому по душе, также они прекрасно знали, что Гретхен не блещет умом, но чтобы так…
В белокурой кудрявой головке машинистки же все нарисованные воображаемые идиллические картинки разлетелись мириадами осколков. Если она сейчас лишится работы — страшно подумать, что будет!
— Херр Кимблер, подождите, пожалуйста, подождите! — она неловко побежала вслед за ним.
— Что-то ещё? — сухо поинтересовался он, остановившись на лестнице.
Хотя он стоял на несколько ступенек ниже, Гретхен не покидало ощущение, что он смотрит на неё сверху вниз.
— Пожалуйста, не надо докладную, не выгоняйте меня, я буду внимательнее… — её лицо пошло красными пятнами, по щекам поползли мокрые дорожки.
Зольф поджал губы. Он терпеть не мог халатности, особенно в таком деле. А также он терпеть не мог тех, кто был не готов взять на себя ответственность за свои ошибки. Вот ему что-то мироздание не спешило давать ничего авансом — а что же до второй жизни… Так он этого не просил. И ещё неизвестно, как карта ляжет — может, лучше было умереть?..
— Я что хотите, сделаю… — она подбежала к нему и схватила мокрой от слёз рукой за лацкан пиджака.
Кимбли сомкнул пальцы на хрупком запястье Гретхен и оторвал её руку от себя, впрочем, не ослабляя хватки. Прищурившись, недобро посмотрел прямо в распахнутые голубые глаза, мокрые от слёз.
— Всё, что хочу, говорите? — тихим елейным голосом переспросил он.
Гретхен быстро закивала.
— Так уж и всё? — ядовито переспросил он, не разрывая зрительного контакта и приблизив своё лицо к её.
Ей на минуту стало страшно. Химик уже не казался ей столь привлекательным, как раньше. Кто же знал, что за мысли и желания таились в этой аккуратно причёсанной голове с ледяным взглядом?
— Нет, — хлёстко проговорил Зольф. — Мне было нужно от вас только то, чтобы вы хорошо выполняли свою работу. Но вы и этого, видимо, не можете.
Он отпустил Гретхен и, сделав шаг вниз по лестнице, остановился и, не оборачиваясь, тихо процедил:
— И запомните одну вещь. Никогда, слышите, никогда не делайте подобных предложений тем, от кого зависите.
*
— Догнала на свою голову? — протягивая носовой платок и укоризненно качая головой, пробасила Берта, закуривая папиросу.
Услышав сбивчивый рассказ, Ева, сидевшая в стороне, нахмурилась. По её мнению, глупая и мечтательная Гретхен очень легко отделалась от этого типа.
— Говорила же я тебе — извращенец он! Послушала б старую, не ревела бы сейчас, дура, — стряхивая пепел, увещевала басом старшая
машинистка товарку. — Кто тебе мешал спокойно работать? Эх, жалко, перевелся херр Лысый в Берлин, вот уж с ним всё просто и понятно было…
При упоминании бывшего начальника Гретхен замотала головой. Вот уж не хватало: этот вечно скидывал на них часть работы, орал, не выбирая выражений и вечно норовил влезть фройляйн Мозер, как самой молодой, под юбку, периодически намекая, что с потерей этой работы ей открыта лишь одна дорога ночной «романтики» в отблесках красных фонарей. Уж лучше этот несносный придира. Наверное… Вот говорила ей старуха — не так надо привлекать его внимание, и ведь права была…
— Не жалко, — сквозь слёзы возразила Гретхен, — вот ни капельки не жалко! Он был противный, толстый, старый и руки распускал!
— А этот не распускает, а ты один чёрт ревешь, дуреха, — ласково проворчала «старуха». — Ну, будет тебе, может, и не выкинут тебя в шлюхи, — она раздавила толстыми пальцами окурок в пепельнице.
На пороге, словно из ниоткуда, возникли Кимбли и Берг. На лице директора подразделения читалось плохо скрываемое раздражение. Гретхен спешно вытирала платочком покрасневшие глаза и размазавшуюся тушь.
— Гретхен Мозер, — бесцветно обратился Берг к машинистке, — сегодня можете быть свободны, завтра с утра ко мне в кабинет, будем решать вашу дальнейшую судьбу. Вопросы?
Она шумно вздохнула и разразилась новым потоком рыданий.
— Не увольняйте меня, херр Берг, я буду стараться…
— Не в первый раз слышу, — отмахнулся Берг. — Пригласите меня к себе на чашку кофе, Зольф? — вопрос звучал скорее как утверждение.
— Разумеется, — растянул губы в подобии улыбки Кимбли. — Берта, будьте любезны, сделайте нам кофе, — он кивнул старшей машинистке.
— Чтоб он подавился этим кофе! — с чувством сказала Ева, едва за мужчинами закрылась дверь. — Злобный педант!
— Зря ты так сразу, — покачала головой Берта, — может, он ещё ничего.
Ева, хмыкнув, ничего не ответила, наблюдая, как зарёванная подруга собирает вещи, а потом резко встала, обняла Гретхен и принялась гладить по золотым кудрям.
*
— Я понимаю ваше негодование, Зольф, — Берг побарабанил по столу пальцами, — но не могу согласиться с вашим решением. Увольнение — крайняя мера.
— То есть, я правильно понял, — голос Кимбли был предельно ровным, — что подобный прецедент — недостаточный повод для вышеозначенной меры? — он сцепил руки в замок и дотронулся большими пальцами до подбородка. — Что же тогда достаточный повод? Провокация взрыва на всём предприятии?
Директор тяжело вздохнул. Ему горячо рекомендовали Кимблера как высококлассного специалиста. Только вот в придачу к его квалификации, похоже, поставлялся невыносимый характер вкупе с полным нежеланием идти на компромисс.
В дверь постучали — Берта принесла кофе. Весьма недурный, на вкус Зольфа, впрочем, он тут же подумал, что надо будет поговорить с ней, чтобы добавляла пряности.
— Мне безразлично, кого вы сюда посадите: хоть старуху, хоть одноногого ветерана войны, — продолжил он, когда дверь за Бертой закрылась. — Мне — как и вам! — нужно, чтобы эти бумаги, — Кимбли приподнял и постучал по столу стопкой распечатанных инструкций, — дошли до цеха без идиотских и опасных ошибок.