Остальные смотрели удивлённо, но обрадованно — судя по всему, пропажа не просто обнаружилась, но обнаружилась живой, целой и, на первый взгляд, невредимой.
— В порядке, — скривился Кимбли. — Но прежде, чем я скажу ещё хоть слово, мне нужно поговорить с Альфонсом. Наедине.
========== Глава 41: Plus vident oculi quam oculus/Два глаза видят больше, чем один ==========
Die Welt liegt uns zu Füßen
Wir wollen alles oder nichts
Kopfüber in die Fluten
Den Blick geradeaus
Weil nur der Mutige gewinnt
So sehen Sieger aus
Unter Strom
Megaherz — «Unter Strom»
— Ты зачем отпустил его? — гнев клокотал в груди Безногого, грозясь вырваться наружу и разорвать беднягу изнутри.
— А что я должен был делать? — развёл руками Веллер.
— Что-что… кончать его надо было, — проворчал инвалид.
Уж очень печалил Безногого тот факт, что он так и не посмотрел самодовольному подрывнику в глаза.
— И посадить себе на хвост всю эту бравую компанию? — Готфрид приподнял бровь. — Вам было мало стычки с братьями Элриками в Аместрисе?
Безногий подобрался. Веллер никогда не бил его по больному, и учёный настолько к этому привык, что сейчас воспринял его вопрос как удар под дых.
— А если они сейчас поймут, что на Стальном передатчик?
— А вам-то что с того? — удивился Готтфрид. — Право слово, они ничего не знают. Они отработали своё. Теперь нам нужен Рубер.
Их разговор прервал стук в дверь и стук костылей Ульриха по полу.
— Кого сюда могло принести? — обеспокоился Шаттерханд.
— А это мы сейчас проверим, — Веллер закурил и вышел из кабинета в холл.
Ульрих открыл входную дверь и жестом пригласил гостя внутрь, что-то вещая о самочувствии. Готтфрид прищурился — похоже, его юный протеже уже обзавёлся в Мюнхене друзьями. Не то чтобы он был против, но приглядывать за тем, кто и что говорит мальчишке стоило. Особенно, если речь шла о мужчинах почтенного возраста — такие пуще прочих способны сбить юнца с верного пути.
— Приветствую, — улыбнулся Веллер, протягивая руку. — Готтфрид Веллер, давний знакомый херра Эккарта.
Кунц смерил мужчину изучающим взглядом — уж не этот ли господин вложил в бестолковую мальчишечью голову эти милитаристские бредни? Но руку пожал.
— Доктор Рихард Кунц, — он вытянул из кармана портсигар. — Лечу вот помаленьку этого засранца.
***
Когда Исаак проснулся, Анны уже не было. В последнее время она часто отсутствовала, ссылаясь на большую занятость и сверхурочные. И вот сейчас в выходной она снова ушла ранним утром, не оставив даже записки.
Теперь он особенно остро ощущал, что с момента визита к Элрикам его возлюбленная резко переменилась — стала менее разговорчива, чаще уходила в себя, и всякий раз, когда он пытался начать разговор о политике, переводила тему на всё, что угодно. Иногда её глаза загорались лихорадочным блеском, иногда на лице проступало скрытое раздражение, но по всему выходило, что Анна занята решением какой-то сложной и важной задачи, в которую упорно не хотела посвящать Исаака. Сколько бы он не пытался вывести её на откровенность, все попытки оказывались тщетными.
Встретиться с Элриками тоже никак не удавалось, зато возобновилось общение с обществом Туле и Хаусхоффером. Как ни пытался Исаак Макдугал-Хоффман выяснить, что же послужило камнем преткновения и из-за чего он оказался во временной опале у вдохновителей и идеологов столь патриотического движения, ничего не выходило — в ответ на намёки ему отвечали ещё более уклончивыми намёками, а совсем уж сваливаться в софистику Ледяной алхимик был попросту не в состоянии.
Зато Анна всякий раз под благовидными предлогами избегала встреч с тулистами, что давало почву для размышлений на тему её связи с прекрасной державой, семимильными шагами стремящейся к утопии. И Исаак, как увлечённый и очарованный вполне определёнными идеями, готовил возлюбленной большой сюрприз в виде информации, которую для неё скрупулёзно собирал: кто что высказывает, кто на что опирается и к чему апеллирует. Настанет время — и окупятся его труды сторицей.
***
Кимбли закрыл за Альфонсом дверь в одну из комнат как можно дальше от столовой, придирчиво осмотрел зазор в двери и, жестом пригласив юношу сесть на кровать, расположился в кресле.
— А теперь подробно и без выкрутасов, — посоветовал он. — Кому, где и при каких обстоятельствах ты пересказывал наш ночной разговор?
Ал смешался. Он не ожидал от Багрового такого напора, да и не то чтобы этот факт был каким-то чрезвычайно секретным.
— Только брату, — Элрик поднял глаза на Кимбли.
— Где и как?
Зольф никак не мог успокоиться. Он постоянно мысленно возвращался к тому, что хозяин невероятно гостеприимного места, в коем ему пришлось провести ночь, говорил так, словно ему этот разговор пересказали почти слово в слово. Особенно его задевала эта подробность про фотокарточки под шляпой… Также интересным казался тот факт, что его ночной собеседник ни разу не упомянул в их «доверительной беседе» философский камень. Это означало лишь одно: прослушивали не Ала. А сам Альфонс Элрик не счел нужным рассказывать брату о такой, на его взгляд, мелочи. Выходит, тот самый собеседник попросту не знал об этой части разговора, в противном случае, он бы уцепился за любую возможность получить столь мощный артефакт. Кимбли не верил в то, что Эдвард Элрик сдал бы его головорезам. Но вот довериться не тем людям братья могли. Да что греха таить — он и сам мог. Никто из них не всемогущ, но время расставит все по своим местам, и выживет лишь сильнейший.
— Мы гуляли по улице… Около Хофгартена… — Альфонс непонимающе посмотрел на собеседника.
— Кто-то шёл рядом с вами? Кто-то мог подслушать? — Кимбли наседал, судорожно подбирая варианты, откуда такие детали могли просочиться. — Эд никому ничего не говорил?
— Нет-нет, это точно исключено!
Альфонса даже до некоторой степени задело такое предположение Багрового. В Аместрисе они с этим человеком были по разные стороны баррикад, но здесь, на первый взгляд, делить было нечего. Или нет?
— Вы проверяли одежду на предмет передатчиков, раций и прочих подобных устройств?
— Проверяли, — кивнул Ал, — всё чисто.
Кимбли прикрыл глаза. В кресле было хотя бы удобно, а спать хотелось неимоверно, да и после той гадости, которой дали ему подышать, снова начинала болеть голова и ощущаться слабость.
— Как вы себя чувствуете? Что с вами такое приключилось? — обеспокоился Альфонс.
— Сходил в гости к милейшему человеку, — осклабился Зольф, с остервенением потирая зудящие запястья. — Должен сказать, впечатления премерзкие. Можешь позвать сюда этого полицая, Хьюза? То есть, Хана… И, ради всего что тебе дорого, не обсуждайте пока ничего важного вслух. За кем-то из вас — но, похоже, не за тобой — слежка.
***
— Ласт! Сестричка, наконец-то… — едва за Ханом закрылась дверь, Энви подорвался и заключил Ласт в объятия. — Я-то уж думал, гадкий полковник убил тебя…
Гомункул сначала нахмурилась, потом её лицо смягчилось и она, обняв братца, потрепала его по растрёпанной макушке.
— Я тоже думала, что ты мёртв. Говорили, что тебя преобразовывали, чтобы открыть Врата…
Альфонс нахмурился, вспомнив совет Кимбли, и тут же метнулся к книжному шкафу. Подрывник очень кстати натолкнул его на мысль о том, что прослушивают не его, а Эда — так подробно их разговор он пересказывал только ему. И наверняка Безногий, как физик, попросту припрятал передатчик, вот только где?
— Ал, что ты делаешь? — глаза Эда округлились.
«Не обсуждайте ничего важного вслух!» — гласила записка на краю старого газетного листа.
— Это ещё почему?! — в один голос спросили Энви и Эдвард.
Ласт устало прижала руку ко лбу — им же написали, чётко и ясно! Альфонс только покачал головой.
«За нами могут следить с помощью передатчика,» — гласила следующая строка.
— Но… — Энви осёкся и тоже взялся за карандаш.
***
— Почему они замолчали? — испуганно вопросил Шаттерханд, воззрившись на магнитофон.