Но, говорит Гельмгольц, есть еще помимо науки другой путь, при помощи которого можно также проникать в игру сил при роды и человеческого духа, и приобретение этим последним спо собом может быть также сообщено другим, так что оно вызыва ет полное убеждение в истинности сообщенного. Этот путь мы имеем в области наших искусств. Представим себе какое-нибудь образцовое произведение в области драматического искусства. Вы видите, как развиваются человеческие чувства и страсти, как они нарастают, как из них развиваются возвышенные или ужа сающие деяния. Вы хорошо понимаете, что при создавшихся ус ловиях и трагических коллизиях результат должен быть таким, как поэт вам его рисует. Вы чувствуете, что вы сами в подобных условиях испытали бы ту же страсть и поступили бы так же, как герой трагедии. Вы испытываете глубину и силу ощущений, которые в спокойной повседневной жизни никогда бы не посе тили вас. Вы уходите с глубоким убеждением об истинном и правильном освещении представленных душевных движений, хотя вы ни на одну минуту не сомневаетесь, что все, что вы виде ли, происходит лишь в воображении поэта. Эта истина, которую вы признаете, есть, следовательно, только внутренняя истина представленных движений души, их правильная последователь ность. С большою убедительностью Гельмгольц рисует дальше, как это непосредственное, как бы само собой вспыхивающее откровение истины имеет место не только в области художествен ного изображения наших внутренних чувств, но и в области художественного восприятия и изображения внешнего мира. В своем изображении художник не копирует природу — это дела ет ремесло, фотография, — художник дает в своем изображении тип и этим уже вскрывает некоторую до него не осознанную ис тину. Равным образом и поэт в своем непосредственном созерца нии природы способен находить между объектами и явлениями черты сходства, указывать аналогии, скрытые для других лю дей, и этим путем способен опять-таки вскрывать истину.
Спрашивается, имеется ли у нас достаточно оснований при нимать, что оба указанных пути улавливания истины совершен но различны. Один дается тяжелым систематическим трудом, логически оправдываемыми методами наблюдения и экспери мента, другой приходит сам собой, так сказать, без труда, путем откровения. Гельмгольц доказывает, что оба пути имеют одина ковые корни, одинаковые исходные точки, и эти исходные точ ки нужно искать в опыте. У художника тоже есть свой опыт, свой запас наблюдений, впечатлений, которые особенным образом претворяются в определенные формы его творчества.
Гельмгольц указывает дальше, как поэт с его развитым чув ством непосредственного овладевания истиной может сделаться даже провозвестником новых научных идей. Мы это видим на примере Гете, который, несомненно, высказал зачатки идей, впоследствии подробно развитых и научно оформленных Дарви ном.
Но если это так, то разве мы не можем предположить такого сочетания, когда ученый при полном владении научной методи кой, приемами систематического экспериментального анализа может в то же время обладать даром поэтического откровения, даром непосредственного нащупывания, улавливания истины. Гельмгольц по этому поводу вспоминает Фарадея, который, как Гете, был врагом абстрактных понятий, с которыми Фарадей не умел обращаться. Все понимание его физики основано было на непосредственном восприятии феноменов, и он старался при объяснении физических явлений исключить все, что было чуждо непосредственному восприятию наблюдаемых явлений. Возмож но, говорит Гельмгольц, что изумительная способность Фарадея интуитивно находить истину в области физических явлений была связана с тем, что он был свободен от всяких теоретических предрассудков современных ему физиков. Но, конечно, если мы и находили точки соприкосновения в творческих процессах у людей науки и у людей искусства, то это относится только к первым моментам, к первым шагам овладевания истиной, к са мому акту интуиции, к «предчувствию», как выразился в своем заголовке Гельмгольц. Дальше пути ученого и художника рас ходятся: художник лишь варьирует свою мысль в художествен ных образах, ученый же пропускает ее через анализ логическо го испытания и того индуктивного метода, о котором была речь выше.