Он не ошибся в своих ожиданиях — футляр с набором гаечных ключей лежал там. Хамфрис забыл положить их на место после ремонта. Спинни выбрал подходящий ключ и положил его в карман. Полюбовался новой проводкой, но портить не стал — обстоятельства резко изменились. Террорист никого уже не хотел гнать отсюда, а лишить временных обитателей дома электричества, то есть света, — значило обречь всех на жуткую смерть.
Он попробовал на вес одну канистру — она оказалась совсем пустой. Убедившись, что вторая канистра полна бензина — он отвинтил крышку и понюхал, даже, обмакнув палец, попробовал на язык, — Спинни подхватил ее и направился к автомобилю.
Проходя мимо двери, он вновь прислушался — оттуда доносились спокойные голоса, слов было не разобрать.
Он склонился над аккумулятором и примерил ключ — глазомер его не подвел. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы приржавевшая от трехдневной давности дождя гайка стронулась с места. Вторая пошла легче.
Отсоединив провода, он взялся за аккумулятор обеими руками.
— Куда это ты собрался? — раздался у него за спиной спокойный голос.
Спинни вздрогнул, словно его застали на месте преступления, и резко повернулся.
Перед ним стоял Малдер, в его руках был нацеленный на Спинни пистолет.
Спинни облегченно вздохнул, узнав специального агента и заметив, что дверь в строение плотно закрыта.
— Мне кажется, Спинни, ты собираешься похитить машину и удрать отсюда. Я прав?
— Нет, — покачал головой экотеррорист. — Машину при всем моем желании не похитишь, шины-то проколоты и в бензине — сахар.
— Но ты собирался украсть аккумулятор. Или у тебя просто руки чешутся и тебе обязательно надо что-то отвинчивать и ломать? Без этого не можешь? — в голосе Малдера слышалась неприкрытая издевка.
Спинни какое-то время размышлял, насколько он может быть откровенен с этим столичным федералом, затем решился.
— Мне надо засветло добраться до старого лагеря, — сказал он, стараясь не отводить взгляд от проницательных зеленых глаз Малдера. — К своим друзьям. У них бензина в генераторе на полчаса, на час максимум. И нет еды. Они умрут, если я туда не приду. Стивен сломал ногу, он не может ходить, я просто обязан спасти его.
— Чего ж ты украдкой собираешься уходить?
— Этот егерь… Он никогда бы мне не поверил. Тем более Хамфрис настроил его против меня. Он не даст мне уйти. Но я не собираюсь бежать, если меня есть за что судить — я отвечу. Перед судом. Но Мур бы все равно не поверил моим словам, даже самым правдивым.
— Наверное, у него есть на то причины? — усмехнулся Малдер. — Я тоже тебе не верю.
— Я вам сейчас все объясню. Вы же прекрасно понимаете, что нам надо спасаться, бежать отсюда. Всем. И вам, и мне, и моим друзьям, Я не верю, что этот охранник из фирмы вернется. И тягач вы можете не найти. В старом лагере стоит исправный джип с полным баком топлива. К сожалению, на нем установлен дизельный движок, и топливо не подходит к генератору. Но у джипа полностью сел аккумулятор. Я сейчас возьму этот аккумулятор, — он кивнул в сторону обнаженного мотора, — и канистру бензина, доберусь туда до темноты, ночь проведу там и утром на джипе вместе с друзьями вернусь за вами. Будет немного тесновато, зато спасемся все.
— Хамфрис говорил, что старый лагерь расположен в сорока километрах отсюда. До полной темноты осталось чуть больше четырех часов. Ты не успеешь дойти. Как же это согласуется с твоими словами, что ночью в лесу — верная смерть. Нестыковочка получается, а?
Спинни нервно сглотнул. Ему жизненно важно, чтобы ему поверили, а Малдер придирается ко всяким пустякам. Причем время уходит.
— Сорок километров — это по дороге, которая огибает большой овраг и делает здоровенный крюк, да еще петляет немало. Я знаю тропу… мы со Стивом ее нашли… Я сегодня шел по ней — от силы километров десять-двенадцать. Даже с аккумулятором за плечами и корзиной в руках я дойду. А если вдруг сломаю ногу и погибну… Тогда погибнут и мои друзья. А я, если не пойду туда, все равно не смогу жить, зная, что их смерть на моей совести.
— А смерть лесорубов не на твоей совести? Ведь если бы вы не испортили оборудование, они бы, пусть не все, но большинство, сумели бы спастись.
— 'Я не хотел их смерти. И не я спилил то дерево, выпустив джина из бутылки. Но если я не пойду сейчас, мои друзья погибнут. И тут уж — точно по моей вине. Я даю вам честное слово, что вернусь утром на джипе. А если не вернусь… Значит, меня не будет в живых. Прошу вас поверить мне, никаких других гарантий дать не могу.
Специальный агент ФБР должен уметь принимать самостоятельные решения. Малдер умел. Он убрал оружие.
— Делать нечего, приходится поверить тебе на слово, — сказал он, повернулся и вошел в дом.
Когда в голове сумбур, лучше всего найти работу рукам.
Малдер прошел в кабинет старшего бригады лесорубов и занялся починкой рации — чтобы хоть чем-нибудь заняться. Пыли в древнем приборе было видимо-невидимо, но вроде все основные детали были целы. Во всяком случае, Малдеру оставалось лишь уповать на это, поскольку заменить неисправные все равно было нечем.
Наконец, когда он сделал все что мог, он вышел на улицу и запустил генератор.
Вернувшись, дунул через левое плечо и включил аппарат.
— Работает, да? — спросила Скалли, уже давно с неподдельным интересом наблюдавшая за действиями напарника.
— Вроде все нормально, — вздохнул Малдер, — но в наушниках полная тишина. Возможно, приемник неисправен.
— А передающая часть работает? Может, попробуешь что-нибудь передать?
— Попытка не пытка, — согласился Малдер и поднес микрофон ко рту: — Вызываем помощь! Вызываем помощь! Всем, кто нас сейчас слышит! Вызываем помощь! Говорит специальный агент Малдер, Федеральное Бюро Расследований. Мы попали в чрезвычайно опасную ситуацию, необходима срочная эвакуация. Возможно, придется установить карантин. Наши координаты…
Он щелкнул пальцами, и Скалли бросилась к другому столу за картой. Быстро положила ее перед Малдером.