Бароны Лобенроген и Косолаппен, а также самые смелые их подданные наблюдали за работой Дубовых со стороны, недоумевая, откуда мог взяться этот таинственный чародей, в одиночку повергающий сотни врагов.
Прапорщик делал минутные перерывы, благо гомункулусы шли со скоростью черепахи. Отступающих он не трогал. Спустя полчаса он закончил стрельбу.
Раненых и уцелевших дорубили люди баронов.
Сами Косолаппен и Лобенроген подъехали к Палванычу и Хельге. У Ференанда глаза на лоб полезли — теперь он узнал в Палваныче второго шпиона, который натравил на барона черта.
— Ты?.. — выдавил фон Косолаппен. Дубовых тоже припомнил мордочку барона и слегка растерялся. Спасла графиня Страхолюдлих.
— Трепещите, воины, — изрекла она самым драматичным тоном. — Перед вами знаменитый Повелитель Тьмы, непобедимый Пауль!
Ференанд недолго колебался: кем бы ни был этот пухлый колдун, он только что совершил подлинное чудо.
— Барон фон Косолаппен к вашим услугам! — Коротышка склонил голову.
— Барон фон Лобенроген к ним же! — Союзник последовал примеру Ференанда.
— Здравия желаю, — сказал Палваныч. — У вас есть пожрать, господа?
Глава 6.
Беседы с королями, или Песнь о стрельце Калашникове
В полдень Коля и Всезнайгель вновь посетили тронный зал короля Наменлоса. Было шумно — вокруг толпились и шушукались придворные.
— Я прочитал письмо Генриха. Полагаю, вы знаете его содержание, — произнес Томас. — Так вот, я принимаю предложение союза и обязуюсь все подготовить для встречи королей здесь, у нас.
Монарх посмотрел вправо. Там сидели принц Петер и принцесса Катринель.
— Надеюсь, дети, вы мне поможете. Наследники закивали.
— Вот мой официальный ответ! — Король жестом пригласил герольда.
Нихткапитулирен вручил пакет Всезнайгелю и растворился в толпе придворных.
— Спасибо, ваше величество, — сказал Тилль. — Разрешите откланяться.
— Безусловно.
— Единственная просьба, — вклинился Лавочкин. Монарх удивленно взглянул на рядового.
— Если вы схватите заговорщика, — продолжил Коля, — он, скорее всего, постарается внести раскол в вашу семью. Мне было видение. Враги попробуют впутать в грязную историю с зеркалом самых дорогих вам людей. Вероятнее всего, это будет принц Петер, но и принцессу Катринель они тоже рискнут очернить. Знайте, что бы ни говорили пойманные шпионы, это ложь. Прошу нас простить, всего доброго.
Солдат мысленно услышал два отчетливых «спасибо».
— Пора на запад, Николас, — сказал Всезнайгель, выйдя на улицу.
Летели молча. Лавочкин сначала обозревал бесконечные снежные поля, потом вновь задумался об Эльзе.
Затем рядового сморил сон — пасмурная погода убаюкала.
Тилль разогнал ковер до умопомрачительной скорости, и в столицу Дриттенкенихрайха послы прибыли засветло.
— Куда пойдем? — спросил проснувшийся Коля. — К легальному или криминальному королю?
— К Рамштайнту, — уверенно ответил колдун. — Он важнее.
Внизу чернел Пикельбург. Ковер спикировал на широкую улицу, ведущую к помпезному дворцу короля Герхарда, но Всезнайгель резко свернул в древний парк, в центре которого стоял особняк лидера преступного мира.
— Осторожно, тут арбалетчики, — предупредил Тилля Лавочкин.
Похоже, колдун и сам знал об охране Рамштайнта. Посадив ковер метрах в двадцати от входа в мраморный особняк, маг и солдат сошли на дорожку и неспешно направились к крыльцу.
Рядовой почувствовал угрозу. Из-за деревьев выступила пара воинов с арбалетами. Одежда и маски бойцов были цвета коры, поэтому охранники сливались со стволами.
Визитеры остановились, миролюбиво демонстрируя пустые руки.
На пороге особняка появился Колин знакомец — помощник Рамштайнта. Сохраняя непроницаемое лицо, он сказал:
— Добро пожаловать, господа. Вас заждались.
Подтянутый и исполненный достоинства слуга короля-преступника отвел гостей в просторную комнату, где сидел Иоганн Всезнайгель и поверх страниц какой-то древней книги наблюдал за пляской каминного огня.
Старший брат Тилля отложил фолиант, встал с роскошного кресла.
— Наконец-то! — произнес он, словно обвинял Лавочкина и младшего брата в постыдном опоздании.
Тилль поморщился, как морщатся от старой зубной боли, к приступам которой давно привык, она притупилась, и лицо кривится просто по привычке. Иоганн был острым на язык… занудой. Самое ужасное: он постоянно улыбался.
Парень смотрел на Всезнайгелей и невольно сравнивал. Иоганн казался немного полнее брата при одинаковом росте. Выглядел лет на десять старше. Волосы его были столь же густы, только седы, в них остался единственный черный вихор. Лицо, более смуглое, нежели у Тилля, глаза поуже. Чуть шире в плечах и лучился легкомысленным весельем. Сдержанно-серьезный Всезнайгель-младший словно терялся в тени энергичного Иоганна.