— Здесь небольшая пещера, — донесся сдавленный, искаженный эхом голос снизу. — Я едва могу в ней выпрямиться. Камни закопчены.
— Они готовили на кострах, — догадался Зуга. — Рабов, должно быть, держали в шахте до самой смерти, они никогда не видели дневного света. — Он повысил голос: — Что ты еще видишь?
— Веревки, сплетенные из травы. Кожаные ведра, вроде тех, которыми мы пользовались на алмазном прииске… — Ян Черут осекся. — Тут все в пыль рассыпается, едва прикоснешься. — Послышалось приглушенное чихание и кашель — готтентот надышался поднятой пыли и заговорил в нос: — Железные орудия, похожи на тесло… Во имя великой змеи, здесь мертвецы! — Голос Яна Черута явственно дрожал. — Здесь скелеты! Скорее вытащите меня отсюда!
Заглянув в узкое отверстие шахты, Ральф разглядел мерцающий огонек свечи на дне.
— Ян Черут, из пещеры есть какой-нибудь выход?
— Вытащите меня!
— Ты никакого прохода не видишь?
— Вижу, вижу, а теперь вытащите меня отсюда!
— Нет, сначала пройди по этому проходу до конца.
— Даты спятил! Мне придется на карачках ползти!
— Возьми тесло и расширь проход.
— Нет! С меня хватит! Я дальше не пойду! Тут мертвецы на каждом шагу, они охраняют шахту.
— Ладно, — сказал Ральф, — тогда я сброшу второй конец веревки тебе на голову.
— Ты не посмеешь!
— А потом снова завалю шахту камнями.
— Так и быть, я иду… — С отчаянием в голосе сдался Ян Черут.
Веревка вновь заскользила вниз, точно змея, уползающая в нору.
Ральф и Зуга сидели на корточках возле ямы в земле, по очереди затягиваясь последней сигаретой, и нетерпеливо ждали.
— Покидая шахты, вход, должно быть, завалили, оставив рабов внизу. Раб был ценным имуществом, значит, рудник покидали в спешке, не успев выработать жилу. — Зуга помолчал, прислушиваясь. — Наконец-то! — удовлетворенно воскликнул он. Из глубины послышалось отдаленное звяканье металла по камню. — Ян Черут добрался до выработки.
Тем не менее прошло еще немало времени, прежде чем на дне шахты снова блеснул огонек свечи и послышались умоляющие вопли Яна Черута:
— Пожалуйста, мистер Ральф, я все сделал. Вытащите меня отсюда!
Ральф встал над шахтой, упираясь ногами в противоположные края, и потащил веревку вверх — под рукавами тонкой рубашки вздувались и опадали мускулы. Он поднял готтентота без передышки, даже не запыхавшись, на лбу не выступило ни единой капли пота.
— Ну как, Ян Черут, что ты там нашел?
От слуги, с головы до ног покрытого слоем пыли, в которой пот прорезал грязные дорожки, воняло пометом летучих мышей и затхлостью заброшенных пещер. Ян Черут открыл закрепленную на поясе седельную сумку — руки у него все еще тряслись от страха и усталости.
— Вот что я нашел, — прохрипел он, передавая Зуге обломок камня.
На изломе камень поблескивал льдистыми кристалликами, его испещряли синеватые прожилки и трещинки. Под ударами тесла кусок породы местами треснул насквозь, но обломки блестящего кварца держались вместе благодаря веществу, заполнившему каждую выемку, — тонкий слой пластичного металла ярко заблестел на солнце, когда Зуга смочил обломок слюной.
— Ральф, ты только посмотри!
Сын взял из рук отца обломок камня с трепетом христианина, принимающего святое причастие.
— Золото! — прошептал он.
Обломок кварца ослепил его желтым сиянием, которое очаровывало людей почти с тех самых пор, как они научились ходить на двух ногах.
— Золото! — повторил Ральф.
Чтобы найти этот проблеск драгоценного металла в породе, отец и сын трудились всю жизнь, проехали тысячи миль и вместе с другими любителями наживы воевали в кровавой войне, помогая уничтожить гордый народ и заставив преследуемого короля умереть в одиночестве.
Под руководством больного человека, страдающего сердечным недугом и охваченного честолюбивыми мечтами, они завоевали огромную страну, названную в честь их предводителя Родезией, и одно за другим присвоили себе ее сокровища. Они захватили просторные пастбища с сочной травой, великолепные горные хребты, леса, где росли ценные породы деревьев, стада упитанного скота и тысячи мускулистых чернокожих людей, которые за гроши собирали с этих земель громадный урожай. А теперь наконец отец и сын держали в руках самое главное сокровище.
— Золото! — вновь повторил Ральф.
Двигаясь вдоль гребня хребта, они вырезали колышки из живых деревьев акации — из оставленных топорами ран струился прозрачный сок — и вколачивали их в твердую почву ударами обуха. Угол каждого участка отмечался каменной пирамидкой. По условиям соглашения, подписанного в Форт-Виктории добровольцами перед походом против импи Лобенгулы, каждый из них получал право на десять золотоносных участков. К Яну Черуту это, естественно, не относилось. Хотя он и участвовал в набеге отряда Джеймсона[3] на Матабелеленд и с не меньшим энтузиазмом, чем его хозяева, стрелял в амадода на берегу реки Шангани и на переправе через реку Бембези, цвет кожи не позволял готтентоту получить долю добычи.
3
Джеймсон, Линдер Старр (1853–1917) — шотландец по происхождению, врач по профессии. В 1878 г. уехал в Южную Африку. Там среди его пациентов были президент Трансвааля Пауль Крюгер и король матабеле Лобенгула. Пользуясь своим влиянием на Лобенгулу, Джеймсон помог Родсу получить концессию на добычу золота в Матабелеленде. Оставив медицинскую практику, принял участие в походе первопоселенцев в Машоналенд, организованном Британской южноафриканской компанией; позже стал управляющим Машоналендом, сыграл ключевую роль в Первой войне с матабеле.