– Нет, нет, на этот раз никаких бельгийцев! Война будет совсем другой во многих отношениях. Экономическая война на истощение, вот как я это вижу. Кстати, замечу, что и система военных сводок, и убежища – все это у нас уже существовало… Радикалы лишь копируют нас, как по нотам. Надо думать, авианалетов не предвидится, на Лондон во всяком случае. Возможно, они попытаются бомбить морские порты… О, вчера в «Бифштексе» у меня был интересный разговор с Эдди Бесте-Бингемом. У нас в запасе имеется ценнейшая штука, новшество, так называемые СБР[7], это их удержит.
– Дорогой Джо, вы всегда в курсе самых обнадеживающих известий! А что такое СБР?
– Тут для меня нет полной ясности, ведь это военная тайна.
– Бедняжка Барбара принимает в Мэлфри эвакуированных.
– Какая ужасающая новость! Милый сонный Мэлфри… Как представишь себе детей из Бирмингемской школы-интерната в изысканом резном антураже Гринлинга Гиббонса… Что за ерунда, Синтия! Вам известно, что я менее всего склонен делать скоропалительные прогнозы, но думаю, что как аксиому можно принять одно: авианалетов на Лондон не будет. Немцы не посмеют перейти линию Мажино, а случись это, Франция все равно выстоит. Что же касается нас, то немецкие авиабазы расположены слишком далеко, чтобы с них атаковать нашу территорию. Но если это все же произойдет, СБР в два счета очистят от них небо.
– Джо, – сказала леди Сил, когда они, оставшись одни, сидели за кофе. – Я хочу поговорить с вами о Бэзиле.
Как часто за прошедшие двадцать лет слышал сэр Джозеф эти веские слова, произнесенные с самыми различными модуляциями голоса в зависимости от настроения, но всегда и неизменно служащие прелюдией не то чтобы к скуке, а скорее к понижению градуса и содержательности разговора. Лишь во время этих исполненных материнской заботы консультаций Синтия утрачивала статус отличной собеседницы, лишь тогда она, переставая давать и дарить, требовала, как казалось, определенной налоговой платы за сокровища своей дружбы.
При желании сэр Джозеф мог бы вычертить график частоты и накала их бесед на эту тему. На графике этом отобразился бы уверенный подъем, начинавшийся где-то в детской и проходивший через все школьные годы и вплоть до университета, когда сэр Джозеф призывался в качестве аплодирующего свидетеля замечательных плодов раннего развития Бэзила.
В те дни он воспринимал Бэзила таким, каким тот и выглядел, – блестящим и во всех отношениях прекрасным юношей, которому грозит опасность порчи. Затем, к концу второго года пребывания Бэзила в Баллиол-колледже, произошел ряд сейсмических толчков, вызвавших у Синтии Сил либо немое недоумение, либо вспышки горести. Далее разразилась первая катастрофа, а непосредственно за ней умер Кристофер. Начиная с этого времени и в течение пятнадцати лет, линия графика то, ныряя, опускалась вниз, то вздымалась на головокружительную высоту в зависимости от количества совершенных Бэзилом беззаконий, то достигавших предела, то падавших в трясину обыденности; при этом со временем наметилась обнадеживающая тенденция к сокращению количества падений, о чем свидетельствовал тот факт, что вот уже полгода о мальчике ничего слышно не было.
– А-а, – произнес сэр Джозеф. – О Бэзиле… – По выражению лица хозяйки дома он старался угадать, что от него потребуется: проявить критичность, сострадание или рассыпаться в поздравлениях.
– Раньше вы так часто помогали нам.
– Пытался помочь, – сказал сэр Джозеф, тут же воскресив в памяти длинный перечень неудачных попыток повлиять на судьбу Бэзила. – У мальчика столько славных качеств.
– С утра я так воодушевилась, думая о нем. А то в последнее время меня стали терзать сомнения, удастся ли вообще куда-нибудь пристроить Бэзила.
Он ведь такой особенный и ни на кого не похожий. Но эта война, как кажется, снимет с нас груз ответственности. В войне каждому найдется место, каждому, если он мужчина. Непохожесть Бэзила, его индивидуальность – вот в чем всегда была загвоздка. Вы это сами часто повторяли, Джо. А во время войны непохожесть, индивидуальность роли не играют. На фронте все просто мужчины, не так ли?
– Да, – неуверенно подтвердил сэр Джозеф. – Да. Индивидуальности Бэзилу не занимать, это уж точно. Ему ведь уже тридцать пять или тридцать шесть, да? Не многовато ли для новобранца?
– Глупости какие! В прошлую войну и сорокапяти-, и пятидесятилетние шли рядовыми на фронт и воевали ничуть не менее храбро, чем все прочие. Кстати, я хотела попросить вас переговорить с высшими чинами гвардейской пехоты и подобрать полк, наиболее ему…