Но все же особым почтением пользовались младшие члены божественного семейства, чьи святилища, построенные бок о бок, замыкали храмовый круг. Точнее сказать, пятиугольник.
На высоких ступенях храма Аурэли толпились женщины всех возрастов и сословий: спешили опустить мзду в ящичек для пожертвований и бросить бумажку с именем возлюбленного в специальный чан. Эти записки сжигались жрецами на торжественной службе, чтобы просьбы о взаимной любви вместе с дымом унеслись в небеса и достигли жилища пресветлой матери ауров. Были среди почитателей Лучезарной и мужчины. В храм Аурэли бегали даже чародейки-атеистки. Но мне в нем делать нечего. Во-первых, поздно и бесполезно молить о том, что разрушила своими руками. Во-вторых, в святилище нельзя входить с оружием. Я машинально нащупала шершавую рукоять. Только в обитель одного божества меня впустили бы с мечом в два гиара, ибо и сама богиня красовалась почти с таким же на каждом известном изображении. Омста. Сестра-близнец Аурэли, уважаемая и почитаемая не менее чем та, а то и более: ведь любви порой удается избегать всю жизнь, а от смерти никуда не денешься.
Служители в длинных кроваво-красных мантиях вежливо поклонились, проговорив невнятные слова благословения, я ответила легким кивком и прошла в центр огромного, озаренного тысячей свечей помещения. Прямо напротив массивной входной двери возвышался алтарь, а по обе стороны от него красовались яркие, величиной во всю стену фрески. Справа – золотоволосая красавица пронзает мечом рухнувшего на колени рыцаря – Омста Карающая. Слева – она же с благостной улыбкой протягивает руки к распростертому на постели больному – Омста Милосердная.
Знаешь, Ил, по-моему, здесь не хватает еще одного изображения: та же девица, только в ластах и акваланге поверх вечернего платья, в бигуди и с сачком вместо меча. И называться она будет…
– Омста Нелепая, – прошептала я.
– Омста не бывает нелепой, – произнес кто-то рядом со мной.
Ожидая увидеть преисполненного укора храмовника, я повернулась, на ходу придумывая оправдания, и вздрогнула, наткнувшись на серьезные черные глаза.
– Тэр Салзар?
– Здравствуйте, тэсс Галла.
Я была уверена, что некромант уехал в Азгар с эльфами.
– Омста не бывает нелепой, – повторил он. – Она бывает… Пожалуй, я лучше покажу вам. Пойдемте к той нише.
Преподавать мне новый урок при каждой встрече, видимо, вошло у Ворона в привычку.
– Игры богов, – кивнул он на скрывавшуюся в стенном углублении фреску: хитро прищурившийся юноша вел за руки двух девушек с завязанными глазами. – Это Мигул – бог случая. Иногда он берет своих сестер Аурэли и Омсту и, закрыв им глаза, водит по миру. Тот, кого коснется рука Лучезарной, получит счастье в любви, а тот, до кого дотронется Неизбежная… Иногда случается так, что одного и того же живущего по очереди касаются обе богини, и тот, кто вчера купался в тепле и ласке, сегодня покидает этот свет по воле шутника-случая.
Да уж, шуточки у вас, всемогущие.
– Спасибо за рассказ, тэр Салзар, но мне пора.
– Галла, вы…
– Простите, магистр, но я не хочу говорить с вами. Ни сейчас, ни когда-либо. Не во всем можно винить богов, как и не во всем на них полагаться. Однажды я пришла к одному магу, наделенному властью и полномочиями, и попросила о помощи. Попросила дать мне шанс отыскать сбежавшего колдуна, чтобы защититься самой и защитить своих друзей. Но человек, к которому я обратилась, отказал мне и заверил, что тот колдун никому уже не причинит зла… Вы правы, Омста не бывает нелепой. И нельзя обвинять богов в том, что они выполняют свое предназначение. Но было бы куда лучше, если бы и некоторые люди выполняли свое.
– Тэсс Галла…
– Можете пойти к наставнику и пожаловаться на мою непростительную грубость. Но я повторю эти слова и при нем. Вы не справились со своими обязанностями, тэр дознаватель. А сейчас, должно быть, пришли поблагодарить свою покровительницу за то, что она удовлетворилась жизнью безвестного гитаэлле, вместо того чтобы прихватить лар’элланского принца. Ведь в противном случае вы выслушивали бы упреки уже не от меня.