— Ты слушала, что эта швабра читала? — спросила я Петровну. — Поняла, о чем там?
— Ну так себе. Развод, все такое.
— Не только. Там про девчонку было.
— Я потрясена, — зевнула Петровна.
— Нет, ты послушай. У нее все как у меня. У этой девчонки из книги.
— Офигеть. — Если она продолжит в том же духе, то скоро вывихнет челюсть.
— Нет, правда, Петровна! И говорит она то, что я всегда говорю.
— Да каждый второй несет такую же чушь, как ты.
У меня возникло чувство, что она просто не желает меня понимать.
— И имя-то какое чудное — Лея Эриксон, — зашла я с другой стороны.
— Точняк псевдоним.
— Что-что?
— Ну, на самом деле она наверняка какая-нибудь Клаудия Мышепуккер. И издательство придумало ей имечко получше. Они всегда так делают — все приукрашивают. Чтобы люди над ней не ржали, а решили: клевая тетка, надо купить ее книжку.
Ничего клевого в этой тетке не было. Но смеяться мне тоже как-то не хотелось.
Фрау Майер, покачиваясь вместе с автобусом, подошла к нам.
— Я хотела спросить, как тебе эта книга, Ким, — проговорила она. Взгляд у нее был доброжелательный, из серии «Если поднапряжешься чуток, так и быть, четверку с минусом поставлю».
— А что сразу я? — недоверчиво пробормотала я. С чего она ко мне привязалась?
— Я наблюдала за тобой. Ты слушала очень внимательно.
— Ну а что мне еще было делать?
— Я никогда не видела на лице у ученика такого выражения.
Я рефлекторно схватилась за подбородок, ощупала нос и щеки. Вроде всё в порядке.
— А вам-то книжка понравилась? — поинтересовалась я. Как известно, нападение — лучшая защита.
— По-моему, для подростков самое то. Очень жизненно написано.
У меня застучало сердце.
— Но шедевром не назовешь, — добавила фрау Майер. — Ты много читаешь?
Наверное, стоило соврать — может, она бы поставила мне оценку повыше. Но я сказала как есть:
— Да я вообще не читаю.
После школы Петровна предложила пойти в парк. В последнее время она завела моду ходить в парк и сидеть там под деревом. А раз мы подруги, я хожу с ней. Пока Петровна пялится в пространство и время от времени черкает что-то на ладони, я делаю домашку. В смысле, списываю то, что Петровна успела сделать на переменах.
Но сегодня нам ничего не задали. Ведь мы ходили на чтения. Правда, фрау Майер грозилась дать задание по тексту. Но потом, видимо, решила, что нечестно грузить именно тех, кто вернулся с ней в школу. И тут я с ней совершенно согласна.
— Но вы все-таки поразмышляйте об этой книге, — сказала фрау Майер на прощание. — Мы еще будем подробно ее обсуждать. И кстати, это повлияет на оценку по немецкому.
— Бли-и-и-ин… — протянул Франц. Его живо поддержали остальные четверо, добравшиеся до школы. — Что она там вообще читала? Кто-нибудь слушал?
— Может, придется ее даже прочесть, книжку-то, — ядовито сказала фрау Майер и посмотрела при этом на меня. Я отвела взгляд.
— Еще раз: как она называлась? И как зовут тетку, которая ее написала? — пробурчал Франц.
— «Кретинология для продвинутых», — рыкнула Петровна и взяла меня под руку.
Мы сидели под каштаном. Попы у нас мигом промокли — мы слишком поздно заметили, что трава сырая. Но вставать было лень. Подобрав с земли листок, Петровна водила острым ногтем по прожилкам. Я жевала взятый из дома перекус. Исключительный случай: мама мне что-то дала с собой — в последнее время она постоянно об этом забывает. Бутерброды из цельнозернового хлеба с сыром и салатом. Я выкусывала середину, а корочками делилась с Петровной. Ей еды с собой не давали никогда, даже в первом классе.
— Наверное, мне нужно прочитать эту книжку, — сказала я.
— Какую? — Петровна уже обо всем забыла. Она всматривалась в крону дерева. — Представляешь, этому каштану, может, уже больше ста лет. Он тут рос, когда наших родителей еще в проекте не было.
От ее мечтательного настроя мне сделалось не по себе. Чтобы вернуть Петровну на землю, я показала ей флаер. На нем были имена писателей, принимавших участие в «Неделе книги», их фотографии и названия книг.
— Смотри, как она на фотке выглядит, эта Лея, — сказала я. — Совсем не так, как в жизни.
— Наверно, голову помыла, перед тем как фоткаться.
— А знаешь, как называется ее книжка, Петровна?
— Да отстань уже!
— Нет, не так. Она называется «То, о чем ты никогда не узнаешь». Что она хочет этим сказать?