– Лаки Бойер зачтено трехдневное испытание, и она зачисляется в отряд подготовки гасителей.
Нет, такую реакцию он не мог предугадать. Это никто не смог бы сделать.
Зал взорвался от радостных воплей учеников и недоверчивых, но не менее радостных возгласов взрослых. Никто, кроме Ардала, узнавшего решение главы клана за несколько минут до начала церемонии, не ожидал услышать такой вердикт. Бирн и Катэйр были совершенно огорошены, ведь вчера Галлард категорически пресек все их попытки заступиться за Лаки после заседания комиссии. А гасители-эксперты испытали шок, вспоминая язвительные нападки и воинственную позицию главы клана к своей правнучке.
А Бойер наслаждался триумфом, когда растерянность и удивление на несколько секунд промелькнули на лице Лаки. И хоть их сразу стерла насмешливая улыбка, они все-таки были. Ему удалось пробить щит ее самоуверенности и пофигизма. На мгновение, но удалось.
Наклонившись к Бэрру Келли, сидевшему рядом, он иронично поддел его:
– Не захотел выбирать второго ученика, Зубр? Вот и получай теперь Барби.
А Келли вспомнил разговор, состоявшийся через час после заседания комиссии. Когда вместе со всеми он направился к выходу, его остановил холодный голос главы клана, приказавший подождать в холле, пока Совет четырех подпишет документы.
«У меня к тебе осталось несколько вопросов, Келли. Зайдешь через пару минут».
Несколько минут, отведенные для подписания документов, затянулись на час. Члены Совета вышли из зала красные, потные и злые. Келли понял, что спор шел о Лаки, и не принес никакого результата. К такому же неприятному разговору, а точнее, к суровому выговору, готовился и он сам.
Предчувствие не обмануло. Бойер высказал сомнение в его лояльности, обвинил в неуважении к владыке и сказал, что полностью потерял к нему доверие. И даже заявил, что не уверен в необходимости его услуг для Дармунда.
Бэрр спокойно выслушал все нападки, а затем учтиво произнес:
«Сэр, я прошу прощения за настойчивое стремление убедить вас разрешить обучение столь талантливой ученицы. Я увлекся и забыл, что она ваша наследница. В данном случае надо руководствоваться именно этим фактом, а не абстрактно рассуждать, что лучше послужит выполнению миссии. Я не сразу понял, что на девочку уже возложена миссия – продолжить род Бойеров».
От его слов глава клана взвился еще больше и заорал во все горло:
«Ты заявляешь, что пользуясь властью я оберегаю своего наследника, а ваших детей, не задумываясь, бросаю навстречу опасности? Да как ты посмел обвинить меня в нарушении долга друида?»
И зловеще пообещал, выхватывая из ножен квилон:
«За такие слова ты поплатишься не только должностью».
«Вы правы, сэр, я слишком далеко зашел, но я не мог не попытаться убедить комиссию в уникальных способностях вашей правнучки. И не в благодарность за спасение сына, а потому, что она, действительно, талантлива».
«Лаки единственная ценность в моей жизни, – тихо произнес Галлард. – Я боюсь ее потерять. И ради этого пойду на все, даже нарушу долг. Это я говорю тебе как прадед, а как глава клана скажу, что не могу бросить на растерзание врагам девчонку, ни свою, ни чужую. Не тебе говорить, что женщина намного уязвимей в схватке с врагом. И не потому, что слабее, или в чем-то глупее мужчины. Противник захочет не только победить, но и поглумиться над ней».
«К сожалению, поглумиться хотят и здесь, в Дармунде, – грустно ответил Бэрр. – А через три года вы все равно потеряете правнучку, сэр, даже если и нарушите свой долг».
«Ты показал не всю запись? Да? – обреченно догадался Бойер. – Ну, давай, добивай меня до конца».
«Я вырезал несколько фраз в том моменте, когда Робинсон отошел приготовить чай, а друг Лаки сказал, что не надо вас злить. Сейчас услышите, что она ему ответила».
Бэрр достал айфон и включил его.
«Да, надо заткнуться и переждать три года, даже два с половиной, – раздался равнодушный голос Лаки. – Как только мне исполнится семнадцать, я помашу ему ручкой в тот же день».
«Но теперь у тебя совсем другая жизнь, так просто он не отпустит», – осторожно возразил ей друг.
«И чем он меня остановит? Этим ошейником? – издевательски спросила Лаки и небрежно оттянула на шее золотую гривну, а затем столь же пренебрежительно поддела золотую цепочку амулета. – Или этой побрякушкой? Я их оставлю ему на память. Меня здесь ничего не держит. Никаких клятв я давать не собираюсь, тем более, что никто от меня их не потребует. Моя великая миссия, как у племенной сучки – обеспечить рождение потомства по указке прадеда. Ага, сейчас, разогналась. Вот ему, – и она выразительно подняла средний палец, – а не потомство».