– Да все я понимаю. Пресловутый двойной стандарт, – согласно кивнул головой Макбрайд, вспоминая, как недавно говорил об этом Лаки, объясняя различия в отношении мужчин к своим и посторонним женщинам. – Можно подумать, что сам не такой. Но я не хочу, чтобы моей… – он извинительно хмыкнул и быстро поправил, – нашей девочкой манипулировал какой-нибудь молодой козел, и делал ее рабой своих страстей. Наша девочка должна отличать манипуляции от настоящих чувств. А еще лучше, сама уметь управлять мужиками. И в постели, и в жизни.
Он был очень доволен, что нашел поддержку у Ардала и Катэйра. У девочки будет красный капюшон, и это тешило его гордость, как деда, и его амбиции, как преподавателя. В том, что Лаки блестяще сдаст экзамен, он не сомневался ни на йоту. Она была готова его сдать, хоть сейчас. Они ведь занимались уже больше трех лет, и девочка изучила трактат вдоль и поперек. Только об этом Совету четырех знать ни к чему. Если бы все узнали, что он дал книгу двенадцатилетней девочке, то вцепились бы ему в горло уже втроем, обвинив в совращении малолетки. Все эти годы Бирн был твердо убежден, что поступил правильно, начав изучать с Лаки трактат задолго до ее совершеннолетия. И считал так до недавнего времени, пока… Пока Лаки не надоело учиться, и она не стала изводить его непристойными мыслями, специально телепатически передавая их, когда он в очередной раз заставлял ее повторять содержание трактата. Бирн даже и на секунду не поверил, что она жаждет начать с ним практические занятия, и ждет только своего совершеннолетия. Она просто хочет, чтобы он отстал от нее со своей «Друидской любовью», которую, как считала, изучила в совершенстве, а толку от этого все равно не будет. Женщины ведь не сдают экзамен по этому учению и не получают красный капюшон. Он был уверен, что Лаки преследует именно такую цель, но кто до конца знает, что творится в голове этой девчонки. Поэтому, чтобы не рисковать потерей ее доверия и привязанности, он постарается провернуть дело так, чтобы Лаки сдала экзамен уже через год, пока ей не исполнится семнадцать. Тогда они прекратят все разговоры о сексе, и будут общаться совсем на другие темы, как обычные дед и внучка.
– У меня есть еще одна кандидатура, – продолжил Бирн, – Джулия Фокс. Она очень толковая девочка, да и Фокс обожает жену, и не будет препятствовать ей в получении красного капюшона. А еще лучше, я предложу ему изучать трактат вместе с ней, и одновременно сдать экзамен.
– Хорошая идея, – одобрил Галлард. – Думаю, проблем с Джедом не будет. У него прогрессивные взгляды, и он старается внедрять новые методы обучения. Вот и предложим ему поэкспериментировать, а при удачном результате начнем предлагать изучение трактата не только в форме обучения отец–сын, но и муж–жена.
На том Совет четырех и постановил. Бирна и Катэйра обязали проводить совместные занятия с Лаки, в расчете, что через три-четыре года она сможет сдать экзамен и получить красный капюшон.
Члены Совета даже не предполагали, что она получит его уже через год, за полтора месяца до своего совершеннолетия. Дальше тянуть Бирн просто не рискнет. Резонно посчитав, что судьба любит осторожность, он убедит Совет принять экзамен у Лаки досрочно. Но все это еще будет впереди, а закрывая сегодняшнее заседание Совета, Галлард попросил его задержаться.
Оставшись вдвоем, он коротко приказал:
– Давай, рассказывай все об этом братстве. Кто? Что? И как вдруг ты оказался в окружении юнцов, которых всегда презрительно называл зарвавшимися сопляками?
– Галл, я не могу тебе все рассказать, – неохотно признался Бирн.
У него никогда не было тайн от друга, он всегда был откровенен с ним. Ну, если честно, в последнее время, он скрывает кое-что и от друга, и от владыки – свои отношения с Лаки. Но он не считал это изменой долгу, предписывающего члену Совета не иметь никаких тайн от главы клана. Бирн и не имел бы их, если бы Галлард относился к правнучке по-настоящему, по-родственному, без всяких выкрутасов, которые он объясняет педагогическими приемами. А так, кто его знает, как он захочет использовать информацию о братстве против нее.
Галлард недовольно нахмурился и поджал губы, а затем холодно обронил:
– Мне напомнить, что ты обязан отвечать на все мои вопросы?