– Причем здесь загул? Современные дети такое видят в Сети, о чем мы только догадывались, да и то в сорок лет, – глубоко вздохнул Бирн, вспоминая свое отвращение от увиденных в борделе сцен. Они стали для него откровением в восемьдесят лет. – Просто Лаки несколько дней назад узнала, что ее братья посещают бордели и проводят в них по несколько часов в весьма активных действиях. Она хорошая целительница, Катэйр всегда говорил об этом, вот и предположила, какие последствия могут быть от подобных излишеств.
– Интересно, а кто же ей рассказал о борделях? Не думаю, что сами братики просветили об этом. Не законченные же они мерзавцы, в самом деле.
Бирн пожал плачами и виновато признался:
– Это я рассказал ей, что видел их «У Фаины», – и заметив, как быстро темнеют глаза Галларда, поспешно добавил, основательно привирая: – Без подробностей, естественно, так к слову пришлось, а девочка уже сама всполошилась. Она ведь любит этих балбесов, непонятно только за что.
– Как раз за что, она тебе доходчиво объяснила, – желчно заметил Галлард. – Но, если ты не понял – уточняю. Девочка не забывает ни зло, ни добро, и всегда платит свои долги. И что-то мне подсказывает, что ты не просто вскользь упомянул о борделях. Лаки прекрасно знает, чем занимаются ее братья в свободное и несвободное время в Дармунде, как и знает о существовании продажных женщин. Она не могла так отреагировать на твои слова, если они были столь безобидны, как ты говоришь.
Макбрайд потупил глаза, боясь, что Галлард прочтет в них правду и решил сознаться. Частично, конечно, процентов на двадцать.
– Ну, я сказал ей…– Бирн начал разыгрывать смущение и тянуть с ответом. – что они ходят туда каждый день…что это очень опасно. И скоро они потеряют мужскую силу, или подцепят нехорошие болезни.
– Лаки уверена – ничего они не подцепят, потому что носят ее обереги, – прервал его лепет Бойер. – Да, представь, я о них знаю. Когда три года назад ты стал рассказывать сказки о несчастных котятах, я сразу понял, кто сделал эти обереги и для кого. Она испугалась другого…
Он внимательно смотрел на Макбрайда, а тот прикидывался непонимающим. Но, когда глава клана продолжил, Бирн понял, что он не прикидывался, а, действительно, до конца не понимал, что так испугало Лаки, заставив встать на колени.
– Если, как ты говоришь, они посещают бордели почти каждый день и проводят в них по несколько часов, значит, наверняка, принимают стимулирующие средства. И проституткам платят не потому, что не с кем переспать. К ним в Дармунде очереди выстраиваются, причем бесплатные. Кое-кто и приплатить готов, лишь бы обратить на себя их внимание. Нет, им уже подавай что-то остро приправленное или запретное. И чтобы его осилить им нужен допинг. Что ни говори, а Ольсен неплохой лекарь, и хорошо разбирается в травах. Ему ничего не стоит сделать «энергетический коктейль».
– Думаешь, он изготовляет «дурь»? – изумленно протянул Бирн и вспыхнул от гнева. – Убью собаку! Травился бы уже сам, так нет, он еще и моего правнука подсадил!
– А может твой правнук уговорил его сделать «дурь»? У него потенция послабее, чем у Ольсена, – резко осадил его Галлард. – Оба хороши, два сапога пара. Но они братья Лаки, и она не может спокойно наблюдать, как они гибнут.
– Пожалуй, это верное предположение, Галл. Сразу ставит все по местам, – вклинился Ардал. – И почему девочка испугалась, и почему попросила тебя о помощи. Простыми увещеваниями их ведь не проймешь, тем более, что они считают ее маленькой девочкой. По крайней мере, Ольсен.
Он косо посмотрел на Макбрайда, и тот ответил ему свирепым взглядом, понимая намек на преступную любовь Стивена. Ардал проигнорировал его недовольство и продолжил рассуждения.
– Сама она не справится, поэтому и обратилась к тебе с просьбой. Весьма необычной и трудноосуществимой. Конечно, ты не сможешь ее выполнить, мы все это понимаем. Но, если она получит от тебя отказ, то все равно не успокоится и будет искать другие способы спасения братьев. А ты полностью утратишь у нее авторитет. Она будет считать, что ничего тебе не должна, ведь ты отказал ей в самую трудную минуту. С ее гордостью встать на колени… Сам понимаешь, чего ей это стоило.
– Я понимаю, но не знаю, что делать. Предложи, как лучше поступить. Ты самый рассудительный среди нас и всегда знаешь на все ответ.
– Не знаю, Галл. Честно, не знаю. Никогда не ощущал себя таким беспомощным.