– А я знаю лишь одно – через неделю она покинет Дармунд. В тот же день, когда ей исполнится семнадцать. Она так задумала еще несколько лет назад, и ее ничто не остановит, тем более, если я откажусь ей помочь. Я не увижу ее больше никогда.
– Галл, но так нельзя, – разволновался Бирн, – надо что-то делать…
– Подскажи, что.
– Если бы я знал. Но ты ведь такой умный и всемогущий. И всегда находишь выход из самой сложной ситуации. Если и ты не будешь знать, что надо делать, тогда, вообще, что с нами будет?
– Твоя вера в меня обнадеживает, – иронично кивнул Галлард, никогда ранее так остро не чувствовавший бессилие.
– Так, хватит хандрить, – неожиданно громко хлопнул в ладоши Катэйр, заставляя всех вздрогнуть от неожиданности. – Развели здесь разговорчики. Знаю, не знаю, не могу. Все мы можем и все знаем, а не знаем, так придумаем. Бирн, тащи сюда коньяк. Где-то у меня с собой были два эликсира от Лаки Бойер. Сейчас я не хуже Ольсена такой допинг вам сделаю, что сразу мозги встанут на место.
Все как-то встряхнулись от его окрика. Бирн достал из шкафа французский коньяк, четыре бокала и расставил их на столе. Катэйр с точностью аптекаря разлил коньяк по бокалам и влил в каждый по три порции зелья из двух фляжек. Эффект был впечатляющий, когда в темно–коричневую жидкость сначала добавили ярко-зеленый «эликсир бодрости», а затем синий «эликсир радости». В результате получился ядовито-оранжевый напиток, над которым поднимался легкий дымок. Соратники уставились на него, как на фокусника в цирке, а Катэйр жизнерадостно рассмеялся:
– Вот так и я таращился в первый раз, когда Лаки предложила смешать два эликсира с коньяком. Мы с ней назвали этот коктейль «мозговой штурм». Попробуйте, и сразу почувствуете, как мозги очищаются. Не знаю, как вы, а я не собираюсь расставаться с девочкой, причем навсегда. У меня тут есть одна мыслишка.
Они медленно пили напиток дикого цвета и слушали не менее дикое предложение Катэйра. Но, чем меньше в бокале оставалось необычного коктейля, тем меньше казалась необычной и «мыслишка» главного лекаря.
Через час Лаки пригласили в кабинет главы клана, чтобы объявить его вердикт.
– Я принял решение относительно вашей просьбы, Лаки Бойер, – официально обратился к ней прадед.
Девушка слушала с непроницаемым лицом, словно ей зачитывали приговор. В некоторой степени, так оно и было.
– Ваша просьба не затрагивает лично вас и не влияет на вашу жизнь или здоровье. Она касается других лиц, которые ни о чем меня не просили. Следовательно, выполняя ее, я делаю вам одолжение, а за это принято платить. Вы готовы заплатить мне за услугу?
– Да, сэр, – спокойно ответила Лаки, соглашаясь с его правотой.
У друидов принято платить за оказанную услугу, чтобы не быть должником тому, кто ее оказывает. Она знала, что Галлард потребует в качестве оплаты и внутренне уже согласилась с этим. Естественно, не деньги, и ни ее жизнь. Прадед потребует, чтобы она осталась в Дармунде. Крыса еще год назад рассказал ей о разговоре с главой клана. Тогда она категорично заявила, что он не дождется от нее такого одолжения. Сейчас же хорошо понимала, что не сможет бросить братьев в таком состоянии. Это было бы равноценно предательству. А предательницей Лаки никогда не была и не будет. Друзья успокаивали ее и заверяли, что не возражают против учебы, им даже нравится учиться, но она знала, как им надоело носить маски. И не маски зверей в братстве Ангела, а ежедневные, вынуждающие и дальше играть роли бывших ублюдков, хулиганов и придурков, с которыми никто не общается. Да и Лаки надоело разыгрывать из себя принцессу. Они рвались из Дармунда и так ждали тот день – первое марта, когда ей исполнится семнадцать, чтобы вырваться на волю и стать свободными. А теперь исполнение мечты откладывалось, но друзья и не думали оставлять своего Ангела в Дармунде. Они подождут еще немного, пока с ее братьями все уладится. Это займет от силы год. Ведь Вику осталось пройти лишь последний курс Школы Друидов. За этот год все решится и образуется.
Они еще не знали, что предполагаемый год растянется на все четыре. Как не догадывалась об этом и Лаки, слушая прадеда.
– Вашей платой станет выполнение трех моих условий. Вы согласны?