И вот Шляпа на голове первого ребенка.
- Аббот, Ханна!
- ПУФФЕНДУЙ! – громко крикнула Шляпа.
Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место.
– Боунс, Сьюзен!
МакГонагалл продолжала называть фамилии, а «брауни» уже весь извелся. Я же приготовился уйти в «тень» как можно надежнее. Неизвестно, как Шляпа отреагирует на меня.
– Финч-Флетчли, Джастин!
– ПУФФЕНДУЙ!
Было видно, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган, светловолосый мальчик, стоявший в шеренге передо мной, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора.
– Грейнджер, Гермиона!
О! Куда отправят эйдетика?
– ГРИФФИНДОР! – выкрикнула Шляпа.
А почему не в Когтевран? Амбиции?
Рон застонал – видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадёт туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось.
Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с важным видом и Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:
– СЛИЗЕРИН!
И вот, наконец, звучит моя фамилия:
– Поттер, Гарри!
Весь путь до табуретки меня сопровождал громкий шепот.
– Она сказала “Поттер”?
– Тот самый Гарри Поттер?
Фанаты, блин! Все, в «тень», поглубже.
Шляпа закрывает весь обзор, и я слышу голос в голове:
«- Так, что тут у нас. …Ммм… Молодой человек, я оцениваю Вас, а не то, что вы мне тут подсунуть пытаетесь. Выходите, выходите сюда. Не бойтесь, как только вы снимете меня с головы, я о вас забуду. Не в том моя задача, не в том. Мне распределить вас надо, Дом Ваш найти, а если бы я помнила обо всех, кто меня на голову одевал*, то Мерлином была бы. У меня нет памяти, только то, что я вижу, только тогда, когда смотрю. Выходите!»
Что тут сделаешь? Задвигаю «брауни» и выхожу из «тени» полностью.
«- Хм. Интересно, очень интересно. Так куда же? Хельга не одобрила бы, в коллективе не любите работать вы, для Ровены вы слишком скрытны, а для открытий нужны дискуссии. Огня Годрика в вас нет совсем. Для Салазара честолюбия нет, но он любит умеющих пройти окольными путями по краю возможного. Да и талант Ваш к месту будет. Решено!»
Похоже, меня сейчас отправят к змеям. Бедный «брауни»!
- ГРИФФИНДОР! – прокричала шляпа, а я в очередной раз начал подбирать челюсть с пола.
Стол Гриффиндора аплодировал и скандировал:
- С нами Поттер! С нами Поттер!
Под эти вопли я быстренько вернул «брауни» на место, а сам задумался.
«Брауни» быстро сообразил, куда его определили, и радостно помчался к столу красно-золотого факультета, привычно не задаваясь излишними вопросами. Под аплодисменты и вопли зала.
Почему Шляпа, фактически отправив меня к змеям, выкрикнула Гриффиндор? Кроме внешнего влияния других вариантов я не видел. Опять торчат уши, хотя нет, борода директора. Зачем ему Поттер именно в Гриффиндоре? Как же мало я знаю! Нельзя гадать, ошибка может стать непоправимой. Сомневаюсь, что директор одобрит мое существование. Надо затихнуть и потихоньку узнавать этот мир, не проявляя себя.
На соседнее место плюхнулся радостный Рон и начал что-то лопотать крутящему во все стороны головой «брауни».
Распределение закончилось.
Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развёл руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.
– Добро пожаловать! – произнёс он. – Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!
Да-а. Директор любит эпатаж. Эдакий добренький Санта-Клаус.
А рассказ соседнего мальчика Невилла Лонгботтома поразил. У него родичи добивались всплесков магии! Любыми способами! Это надо же додуматься подвешивать ребенка за ноги на высоте из окна и благополучно отпустить ноги! Нет, я уверен, что при любом раскладе с Невиллом бы ничего не случилось. В физическом смысле слова. А вот психика… А ведь у меня Дурсли фактически требовали подавлять всплески магии.
Получается, первый всплеск магии у Лонгботтома был в 8 лет, по его словам. У меня был еще с живыми родителями, то есть около года. Имеет ли это значение? Мысленно подсказываю «брауни» вопрос и слышу:
- Невилл, а какая разница в восемь у тебя магия появится или потом, когда в школу пойдешь? Зачем над тобой так?
- Ну, Гарри, я слышал, вроде чем раньше, тем сильнее волшебник, а если до школы нет магии, то и не будет. Сквиб. – смущенно краснел и мямлил Невилл.
- Сквиб?
- Ну, это когда вроде волшебник, но без магии, – бесцеремонно влез в разговор Уизли. Недожеванная котлета явно мешала выражению его мыслей, и пыталась в процессе вывалиться изо рта.
Бррр. А Невилл и рад, что со скользкой темы ушел. Сквиб. Новое слово. Маг без магии? Нет, наверно очень слабый маг, которого нет смысла учить. Интересно. Миссис Фигг – сквиб?
В это время лоб прошило мгновенной болью, и я перевел свое внимание на «брауни», держащего руку прижатой ко лбу. Странно, сколько себя помню, этот шрам никогда не болел.
Затем были объявления директора о том, что можно и куда нельзя.
Особенно умилила фраза: «… И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью».
Сообщать куче детей и подростков место для приключений и надеяться, что туда никто не сунет нос, может только идиот. А Дамблдор к категории идиотов точно не относится.
А потом был гимн. О-о-о, да чтоб я слуха лишился, но не слышать этого больше никогда! Дурдом!
Над потолком зала вразнобой раздавались слова гимна:
Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,
Научи нас хоть чему-нибудь.
Молодых и старых, лысых и косматых,
Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.
В наших головах сейчас гуляет ветер,
В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,
Но для знаний место в них всегда найдётся,
Так что научи нас хоть чему-нибудь.
Если что забудем, ты уж нам напомни,
А если не знаем, ты нам объясни.
Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс,
А мы уж постараемся тебя не подвести.
Однако, слова гимна вызывали недоумение. «Научи нас хоть чему-нибудь.» Если это официальный гимн, то, как же здесь учат?
Ну, наконец, это закончилось и гриффиндорских первокурсников, собрав толпой, повели в нашу башню. Как только мы вышли из зала, я задвинул уже засыпающего на ходу «брауни» и полностью вышел из тени, вертя головой по сторонам.
А посмотреть было на что. Многочисленные картины провожали нас и говорили вслед напутствия, одновременно обсуждая отдельных первокурсников. Я изредка выхватывал фразы портретов:
– Ох, какой милый наследник у леди Лонгботтом, я так рада, что в свое время…
- …А помните, как я когда-то… – очевидно у портретов давно не было развлечений, и они занялись и воспоминаниями тоже.
Случайно выхватил фразу какого-то портрета, звучавшую диссонансом в этом хоре:
- Опять толпу грязнокровок наплодили…
О чем портрет говорил, я не понял, но общий негатив понятен. Интересное слово.
А Грейнджер продолжала сыпать цитатами из прочтенной литературы. По-моему, сейчас она цитировала «Историю Хогвартса», из нее получился бы великолепный экскурсовод! Встреча с местным полтергейстом прошла вполне успешно, а движущиеся лестницы вызвали недоумение. Зачем так было придумано? В «Истории» не давалось объяснения, но рациональность хоть какая-то должна же быть?
И вот наш староста Перси Уизли довел нас до портрета Толстой Дамы.
«Капут драконис» и портрет отъезжает в сторону, открывая вид на общую гостиную факультета. Все оформлено в красно-золотых тонах. С непривычки это режет глаз. Все-таки красные стены это перебор. Как гриффиндорцы друг на друга не кидаются только. Ну что же, девочки направо, мальчики налево. Моими соседями по спальне оказались Симус Финниган, Дин Томас, Невилл Лонгботтом и Рон Уизли. Мой сундук стоял возле окна, рядом с кроватью с балдахином. И опять бордово-золотые оттенки.