Уставшая, с ноутбуком наперевес и сумками с едой захожу домой... Чьё-то присутствие, хм.., а, это же я сама сегодня маму просила приехать - сына забрать из детсада и посидеть...
Все уже спят. Разбираю диван в зале. По нему раскиданы мои фотографии, смотрел кто-то.
Вот из конюшни небольшая стопка.., перебираю с грустью и радостью вперемешку... Двенадцать лет с тех пор прошло, а все скучаю по лошадям, снятся. Вот Рона, на ней я первый раз руку сломала и все лето с гипсом ходила. Волна, её дочка, еще жеребенком, донская, медно-рыжая, моя воспитанница, и растила, и объезжала ее.
Хмурая. Это имя, хотя, она и внешне такая. Любимая лошадь. Шестнадцатилетний чудный представитель тракененской породы с покалеченным в стрелках рельс копытом. Привезли откуда-то - и кинули к бродящим по базу полукровкам, да, где там, дворняжкам. И теперь мне, вне всякой очереди приходилось идти на поле - загонять табун. Потому, что ты, Хмурая, им правила с первого дня своего появления. Подчинились все, безоговорочно, даже зловредная и мощная Застава. А приняла как хозяйку ты только меня, не сразу, но мы ж похожи, куда деваться...
Так что теперь я ходила. Ходила, чтобы иногда найти тебя в лимане, где пасся наш до тебя безвольный табун, иногда - в дальних огородах местных дачников, где тебе приглянулась поспевшая капуста. Иногда на берегу реки, где твои товарки до тебя бывали лишь с пожелания сидящих на них, а раз - чтобы найти в районе кинотеатра. Зачем тебя туда понесло? На фильм нас с тобой и вдвоем бы не пустили, а ты еще всю шайку-лейку в 20 голов с собой притащила, столько километров от конюшни отмахав! Понимаю, что скучно, и выросла не так, и знавала не то... Мудрая, гордая. Авантюристка моя, недоверчивая и ранимая. Самая свободная и настоящая...
Скучаю.
ХI
и лошадь, глазом пламенным кося,
была в тот миг похожа
... на лося.
- последняя фраза - голосом Шефа. Веселый он у меня. Да и кто еще знает о том, что лошади мне по сей день снятся, как не он.., теплее стало.
Ладно, у меня дело есть. Вышла вечером, к киоску у дома - и застыла, узрев компанию из двух взрослых кобыл и жеребенка, пугливо и нервно пытающихся перейти оживленную магистраль. Через какое-то время дошло, - относительно недалеко отсюда частная прокатная конюшня, вот и сбежали как-то. Надо помочь вернуть.
Ищу вот, шарахнулись и ускакали, потому как, дороги не видели что ли никогда с машинами...
С детсадом рядом их не оказалось. Не здесь. По ощущениям надо двигаться ближе к железнодорожному мосту.
И навстречу шли звери, были слониха и слоненок, и лев с семейством, и черный мелкий жеребец, в четырех белых ровных чулках, злобный и игривый, выбежал прямо на меня, видно было, что он привык не слушаться и пугать людей. Испытывать. Черные лошади многие злонравны. Мгновенный страх прошел и пришла уверенность, что мне он ничего плохого не сделает, протянула руку, дотронулась, он колебался несколько секунд, фыркал. Потом , вдруг, сел, как собака, вытянув вперед передние копыта. И я гладила его по ногам... Какое бархатное, черное и белое.., и выше тоже бархатистое, и красное...
ХII
"В белом плаще с кровавым подбоем..."
- ничего ж себе! Таким Шефа не видела, не ожидала..!
Фу, слава богу, это не Он. Тут он, рядом со мной, и на той стороне, где наши кучкуются. Одновременно. Везет тому кто триедин, мне б так уметь...
А на белом коне в белом плаще, скрывающим круп коня вместе с хвостом, кто-то из наших. За ним - наши же всадники, верхом, лошади разномастные, но всадники выстроены в ряд ладной цепочкой.
От напряженной тишины звенит в ушах. Черная гвардия поражает пышностью туалетов и давит тараканьей рябью, сколько их...
Я смотрю на Шефа, он улыбается мне краем глаза: "Ты же знаешь, некоторые тяготеют здесь к театральным эффектам..." Я улыбаюсь ("Масштаб, однако, блюдет...") в ответ и начинаю рассматривать наших. Кто в чем! Есть в белых комбинезонах и плащах, а есть - чуть ли не в трениках за пивом вышли..
Становится неинтересно их разглядывать...
У мамы в квартире никого нет. О, как удачно, никто не помешает.., можно взять книжку, налить чаю и закрыться на кухне ! Я иду за книжкой. В коридоре останавливаюсь.
Не пройти. Потому, что там стоит Хмурая. Моя любимая лошадь смотрит на меня укоризненно. С чего бы это?
Лошади.., лошади...Я вспоминаю тяжело, продираясь сквозь. Белые, чёрные, митькины шахматы, партия...
Битва. Значит, отвлекли, добились. А, может, это я, сама. Не умею болеть за общее дело... Эгоистка, капризная, как маленькая девочка. Но ты же сам всегда говорил - это игра. Я и играла, пока не стало скучно.
Хмурино лицо полезло в карман за вкусностью, потом теплой тяжестью и крепкой надёжностью прижалось к плечу.
"Ты права, пора.." На ней знакомая старенькая уздечка, комкаю скрученный повод в руке, мешаю с каштановой гривой, привычно запрыгиваю в тёплую люльку за высокой холкой. Мы спускаемся с третьего этажа вниз, она осторожно пробует копытом каждую ступеньку, с детства знакомую мне, любую из...
Первое, что я увидела у маминого крыльца - это ноги поверженного жеребца, все четыре в ровных белых чулках. И - тишина в необозримом, до горизонта, квадрате выстроенных вокруг. Предвосхищающая нечто, приготовительная, как вдох.
И - ни грамма укора в твоем взгляде, а только ласковое и немного грустное "Ничего. Бывает."