Я встал, надел гимнастерку, натянул галифе, на цыпочках вышел в вестибюль и, чиркнув зажигалкой, стал отыскивать свои сапоги под вешалкой.
— Вы куда? — услышал я голос старшего радиста.
— Ты чего вскочил, Репнин? — удивился я, увидев его полуголым в дверях.
— Моя смена, товарищ старшина.
— Как твоя? Ты же начинал…
— Я проработал всего два часа, а потом сидел Чуев. Мне подменять Короткова.
— Разве?
Я стал припоминать график дежурных радистов, составленный накануне, и понял, что Репнин прав: он только наладил связь с батальонами и передал ключ Чуеву. А уж своего дежурства он не уступит даже мне. Его хлебом не корми — дай поработать на рации.
Забавно на него смотреть, когда он передает радиограммы. Склонив голову набок и облизывая губы, Репнин с каким-то упоением отбивает на ключе знаки Морзе, весь уходит в эфир — и его бери тут хоть голыми руками. Он напоминал мне птицу, которая поет, закрыв глаза, забыв обо всем на свете. У рации Репнин преображался до неузнаваемости, а в обыденной солдатской жизни был настоящий «репей», оправдывая свою фамилию.
— Ладно, собирайся, — сказал я и, накинув шинель, вышел на крыльцо…
На юго-западе, над четкими силуэтами островерхих крыш, играли багровые сполохи, но грома не было слышно — далеко откатилась от нас «гроза».
Вышел Репнин, с минуту постоял, привыкая к темноте, и быстрым шагом направился к нашей машине, что вырисовывалась на пустыре всеми своими контурами, напоминая вместе с мачтой старый баркас.
— Мабудь, и хозяйка не спит? — задумчиво протянул Черепаха.
— Она и не ложилась, — сказал Марат Ильич. — В ее комнате свет.
— Все не спят в эту ночь, один только Чуев…
— Шутите, товарищ старшина? — обиженно заговорил наш тихоня, показываясь в дверях. — Все бока отлежал… на мягком.
4
Репнин сидел на высокой кровати и, прищуривая левый глаз, ехидно говорил:
— Пять суток здесь стоим, товарищ старшина, привыкаем к мягким перинам, шлепаем в заграничных тапочках. Так можно и расслабиться.
— А ты зарядку делай, Репнин!
— Да я не о том! — досадливо махнул он рукой. — Бывало, мягче ладони ничего не было, а теперь на пуху валяемся, разнежились. Что дальше-то будет?..
«Этот репей всегда найдет в собеседнике уязвимое место, — подумал я, — и не отступится, пока не разрядит всю обойму своих колючек». — И прикрылся от него надежным щитом:
— Слышал, наши войска пробили брешь в немецкой обороне и ринулись в прорыв?
Репнин перестал целиться и заморгал глазами.
— Так что скоро будет тебе работа: только успевай сворачивать и разворачивать рацию! И не раздуешь уголька, чтоб согреть руки… Будешь потом вспоминать эти мягкие постели! Не часто мы живем в особняках, Репнин…
Репнин стал быстро натягивать на себя гимнастерку, галифе — собирался словно по тревоге.
— Куда это ты заторопился? — усмехнулся я.
— А надо уточнить насчет прорыва! — снова прищурился он, не сдавая до конца своих позиций.
— Давай, давай, проверяй! — радовался я, что так легко отделался от него.
Но старший радист сумел-таки всадить в меня свою колючку — и я стал приглядываться к своим хлопцам.
Первым, как мне показалось, «расслабился» Микола Черепаха.
Наша хозяйка содержала небольшой магазин продуктовых товаров, вход в который был с улицы, и я как-то заглянул в него. Она стояла за прилавком, предлагая грецкие орехи двум нашим связисткам. Они, видимо, только что получили деньги и решили полакомиться.
— Здравия желаем, товарищ старшина! — поприветствовали они меня и спросили: — Не знаете, хорошие у нее орехи?
Я пожал плечами:
— Попробуйте!
Одна из них взяла орех с чаши весов и начала колотить по нему кулаком.
— Та разве ж так? — услышал я вдруг голос Черепахи и увидел, что он выходит из-за конторки, которая стояла отдельно от прилавка.
— Микола?! Ты что здесь делаешь?
— Та пришел трошки подмогнуть Марии. Безмужня жинка — як хворостинка!
— То есть как «подмогнуть»? В каком смысле?
— Та я ей принес мабудь три ящика орехов со склада — и усё! Что ж тут такого, товарищ старшина?
Всю эту сцену наблюдали и связистки, и я вдруг распалился:
— А ну-ка марш на рацию! — приказал я Черепахе.
— А вы что разгуливаете средь бела дня? — напустился я на девчат. — Делать вам нечего? Или война уже кончилась?..
— Товарищ старшина, мы ж с дежурства, забежали вот на минутку… — Девчата взяли два кулька с орехами и почти на цыпочках вышли из магазина.