Раньше здесь было какое-то реальное училище, есть и спортзал, и актовый зал, учебные классы расположены по двум этажам. Когда я ходил записываться в эту новую для меня школу, все успел рассмотреть и увидеть, и мне в ней понравилось больше, нежели в старой, что стояла в Суконной слободе.
Тина учился здесь с первого класса, ему тоже нравилась эта школа и — особенно — учителя, которые всячески поощряли способности учеников. Они будут очень рады, повторял Тина, когда мы в начале учебного года сделаем школе такой подарок. Может быть, наши работы даже вывесят в актовом зале.
В Кошачьем переулке Тину прозвали маменькиным сыночком, потому как он ни с какой уличной шалагой не водился, все больше сидел дома, что-нибудь мастерил, слушал радиоприемник, заводил патефон с новыми пластинками. У него был почти весь Леонид Утесов, пластинки с цыганскими романсами, танго и фокстроты.
К тому времени, как я с ним познакомился, я тоже отстал от Ленькиной оравы, все вечера проводил с Тиной, где мы «после работы» прослушивали грампластинки, учились танцевать в их большой комнате — под руководством его старшей сестры Аннушки.
Я был рад, что судьба послала в наше окно того солнечного зайчика, с которого и началась у меня новая жизнь…
Я быстро вскочил с постели, пробежал в переднюю комнату, взял с комода настольное зеркало и, поймав светлый лучик, направил его в Тинкино окно: «Я тебя понял. Жди!»
5
Кто-то протоптал тропинку в глубоком снегу, и она вывела нас к деревцу у самого откоса. С Кремлевского холма открывались заснеженные приволжские просторы. Верхний Услон, Дубки, а внизу тянулась железнодорожная насыпь вдоль Казанки.
Отходили поезда от вокзала — живые светлячки окон бежали по насыпи, потом исчезали один за другим на крутом повороте, и только фонарь на последнем вагоне все кивал и кивал: «Счастливо оставаться!»
— Скоро и я уеду, — сказала Кира, откинув голову, и с деревца посыпался иней. Он запорошил ее лицо, застрял на ресницах.
Я стал сдувать с ее глаз белые пушинки — и все расплылось, расплылось вокруг, и на сером фоне резко обозначился ровный овал лица, прямой нос, по-девичьи припухлые губы.
— Ты приедешь ко мне?.. Мы будем бродить с тобой по вечерней Москве, слушать куранты…
А я увидел прощальный огонек последнего вагона — кондуктор покачивал фонарем: «Счастливо оставаться!»
Стало пасмурно, мглисто, над крышами домов закружились снежинки, сузился мир, и тропа повела нас обратно. За ночь ее занесет снегом — и она наполнится до краев, но кто-то снова протопчет ее. А мы уже не вернемся к своему деревцу…
Мы прошли мимо стен Федоровского монастыря, пересекли тихую улочку и остановились возле каменных ворот.
Как-то не верилось, что Кира уедет навсегда, и эти ворота, где каждая трещинка в камне была мне знакома, станут для меня чужими, мимо которых я буду проходить так же, как прохожу, не задерживая взгляд, мимо других домов на улицах.
Вспомнился вечер, с которого началась наша дружба с Кирой. Было это под Новый год, когда мы учились в седьмом классе. Мы собрались в актовом зале, расселись на скамьях, с нетерпением ожидая, когда раздвинется занавес и начнется спектакль. Я особенно волновался за Тину, который будет играть Аркашку Счастливцева из пьесы А. Островского «Лес». Мне казалось стыдным выходить на сцену и перед всеми притворяться. Как у него хватило смелости решиться на такое!.. Потом просмеют моего друга и будут звать Аркашкой.
Но вот раздвинулся занавес, мы увидели на сцене «самделишные декорации», занятые на время в Театре юного зрителя, и невольно зааплодировали.
Я затаил дыхание — жду Тину: как он себя поведет?..
И вот выходит на сцену Несчастливцев (я узнал его: это наш однокашник, великовозрастный ученик Филипповский — сын священника, которого не принимали в комсомол — и он только учился, отстраненный от всех общественных дел, и вдруг!..).
На нем длинное и широкое парусиновое пальто, на голове серая, очень поношенная шляпа с широкими полями, в руке толстая палка, за спиной чемодан на ремнях, вроде ранца. Останавливается, вздыхает, бросает мрачные взгляды исподлобья.
Здорово! Прямо — настоящий актер! И рост у него подходящий, и фигура — солидный мужчина (он был старше нас года на три).
С другой стороны показывается Счастливцев. Неужели это Тинка?! Его совсем не узнать! На голове — парик — жидкие, рыжеватые волосы. Голубой галстук, коротенький пиджак, панталоны в обтяжку. На голове — картузик, на плече, на палке — легкое пальто и узел в цветном платке. Все очень поношенное. Он тяжело переводит дух, осматривается…