С веселой усмешкой смотрели они, как русский увалень неуклюже поднимался, нащупывая под собой почву, и наконец встал, качаясь на ногах.
Первым пришел в себя капрал:
— Марш! Марш! — приказал он пограничнику, ткнув его кинжальным штыком под лопатки.
— Некуда спешить, зоя! — ответил тот, отстраняясь от острия кинжала, и сделал первый неуверенный шаг.
— Ну-ну! — сказал капрал, поигрывая винтовкой. Его забавлял этот русский парень.
Чтоб не споткнуться и не упасть, Алексей широко расставлял ноги, разводил руки, стараясь как можно больше вобрать воздуха и расправить мышцы. Где-то назойливо били в колокола — звенело в голове, и это мешало собраться с мыслями.
— Давай-давай! — подгонял капрал пленного к берегу, где приткнулись две тяжелые десантные лодки.
Сколько еще осталось шагов? Десять, девять, восемь, семь…
На берегу Алексей остановился как вкопанный, резко отклонился вправо — и вот они уже оба держатся за цевье винтовки. Капрал железной хваткой вцепился в свое оружие, озверело смотрит в лицо пограничника. Ни тот, ни другой не могут сдвинуться с места.
Разъяренный капрал похож на бродячего цыгана, схватившегося с медведем, которого он никак не может одолеть, а минуту назад «зверь» казался ослабевшим и покладистым. Капрал не может понять, откуда такая сила в руках раненого. К нему стал подкрадываться страх.
— Мэй! Мэй! — закричал капрал. Ведь на той стороне сотни солдат, такая сила!.. И давно бы позвать на помощь, — Мэй! Мэй! — С этим криком капрал и полетел с крутого берега в воду…
Алексей пробирался сквозь высокий камыш, переходил болота, переплыл Кагульский лиман и пришел к своим с опавшим лицом, с провалившимися глазами, с кровоподтеками у виска. Пришел в разодранной гимнастерке, с немецкой винтовкой в руке.
— Зоя! — обрадовались ребята. — Живой?.. Где ты пропадал?
— Был в глубоком нокдауне, — сказал Алексей, приваливаясь к стене. — На десятой минуте пришел в себя, зоя, и… порядок!
14
Шофер начальника связи капитана Орлова отыскал в комендатуре Полынина, усадил рядом с собой в кабине «пикапа» и рассказал, что начальник ждет его с самого утра, недоумевает, почему до сих пор радист заставы Ветчинкина не позвонил ему, не доложил о своем прибытии в Кагул.
— Ты же приписан к роте связи, — сказал, приглядываясь к Полынину, водитель.
— Я совсем забыл об этом, — признался радист и подосадовал на свою оплошность…
Ехали кружным путем, по окраинным улочкам Кагула, подальше от центра города, который обстреливала немецкая артиллерия.
— Расскажи, как у вас там было? Говорят, вы здорово сражались? — спросил шофер.
— Держались до самой ночи, — сказал Полынин. — А когда стемнело, они перебрались на свой берег.
— Правда, что на вас целый батальон шел?
— Пожалуй. Одна рота залегла в винограднике, вторая пыталась пробиться к дамбе, третья зашла с левого фланга, со стороны плавней…
— И про тебя я слышал, — шофер с откровенным любопытством поглядывал на Полынина. — Здорово ты их поливал из автомата! Да еще с рацией на плечах…
— Не разыгрывай! — Полынину было сейчас не до шуток, и он ломал голову, как объяснить свою забывчивость капитану. «Будет нагоняй», — решил он.
Машина шла по бездорожью, по сухой, выжженной солнцем степи, и здорово трясло. Полынин пригибался, чтобы не удариться головой о крышку кабины. Ехали вдоль накатанной дороги, примерно в километре от нее, и шофер часто поглядывал в ту сторону, где время от времени появлялись белые грибки дыма и откуда доносился странный звук — словно разрывались детские хлопушки.
«Накрывают дорогу, — присматривался Полынин. — Не жалеют снарядов, бьют даже по пустому месту».
— Остановка, — сказал шофер. — Дальше нельзя. Капитан запретил подъезжать к его землянке… Дойдешь по тропинке до того вон бугорка — это и есть КП капитана Орлова.
Тропинка вела к едва приметному холмику, заросшему травой, и если бы водитель не указал на него, Полынин ни за что бы не догадался, что здесь КП начальника связи. Не было ни шестов, ни подвесного кабеля, связь замаскирована искусно — провода идут под землей.
Обогнув холмик, Полынин от неожиданности вздрогнул: на ступеньках, которые вели вниз, под бревенчатый накат с травяным покровом, сидели капитан Орлов и земляк Полынина радист Батин.
— Ты посмотри на него, Батин, посмотри! — кивнул на Полынина капитан: — Живой герой!..
Полынин, печатая шаг, подошел по всем правилам строевого устава и остановился в двух шагах от начальника связи.