Уже не оставалось сил, но вот, словно кто вытолкнул его со дна реки, он поднялся на ноги и по мелководью, прорываясь сквозь сплетение водорослей, побежал к берегу. За кустарником упал в траву: в глазах плыли оранжевые круги, подступала к горлу тошнота, в ушах звенело так, словно над головой били колокола…
С минуту Полынин находился в каком-то забытьи, потом пришел в себя и побежал к лесной полосе, надеясь найти укрытие от непрерывного огня. Но теперь и там рвались снаряды и взлетали вместе с развороченной землей зеленые купы деревьев.
«Им все видно с горы! Куда же теперь?» — он сел на пригорок, Стянул сапоги, в которых хлюпала вода, огляделся и решил — в луга, к излучине реки, где крутой подковой темнел лес.
Боковым зрением Полынин заметил, что в ближних кустах кто-то лежит. Он обернулся и увидел связного, который глядел на него воспаленными глазами. Полынин подбежал к нему, наклонился — и тут же отпрянул назад. Связной, не сводя с него горящих глаз, обеими руками заталкивал в распоротый живот скользкую, багрово-фиолетовую массу, которая уже не умещалась в его животе, и было жутко смотреть на человека, у которого остались считанные минуты, а он все еще не осознавал это, стараясь скрыть от постороннего взгляда смертельную рану…
«Уйди!» — кричали глаза связного. — «Прочь!» — Но Полынин не мог сдвинуться с места, не мог отвести от него глаз, словно обреченный человек какой-то незримой нитью привязал его к себе — и Полынин не в силах был ее оборвать.
— Пакет! — выдохнул связной, и только сейчас Полынин увидел планшет, лежащий под кустом, наклонился, вытянул его из травы, отстегнул кнопки, выдернул из планшета запечатанный конверт из толстой серой бумаги, сунул его за гимнастерку, под брючный ремень.
— В ш-штаб! — прохрипел связной и резко отвернулся от Полынина, зарывшись головой в траву.
Полынин, словно перед ним уже был покойник, попятился назад, стараясь ступать по траве как можно тише. И хотя кругом все грохотало, он не слышал ни разрывов снарядов, ни автоматной стрекотни. Но вот прошла какая-то минута — и грохот ударил по ушам и заставил его бежать без оглядки — в луга, подальше от этого места, где методично перепахивали землю разрывы снарядов и мин.
«Па-кет! Па-кет!» — стучало в голове, как назойливые позывные, и пробегала дрожь по телу при мысли, что этот пакет мог достаться врагу. Последнее донесение комбата в штаб полка! Хорошо, что случай привел его натолкнуться на связного. Теперь он должен донести пакет до штаба…
Босым по траве было бежать легко, но скоро луга перешли в болотистую низину — и он заскользил но сырой илистой земле, чувствуя, как горят ступни ног от колючих бурьянных трав, пересохших в этой низинке. Но некогда было выбирать дорогу: вон — излучина реки, вон — лес, еще километра два — и все останется позади!..
Покалывало в боку, но пришло «второе дыхание» — и он побежал, с каждой минутой ускоряя шаг…
«Еще немного, еще чуток!» — подбадривал он себя и вдруг услышал, как заныло в воздухе, зафырчало над головой, и две мины — одна за другой — взорвались неподалеку. Полынина словно окатило жаром: «Охотятся за одним человеком! И так метко бьют! А с дальнего расстояния ведь он для них только движущаяся точка… Надо лежать, лежать, не трогаясь с места».
Он уронил голову на руки и услышал ровное тиканье часов. На них не было ни стекла, ни стрелок, но они шли, подавая свои «позывные». Он давно о них позабыл, только чувствовал иногда, как что-то мешает ему на руке, несколько раз пытался смахнуть этот, наросший на руку, ком. И вот они идут — его неизменные «кировские» часы!.. Он слушал их ход — и выравнивал по четкому звуку свое дыхание, суеверно надеясь, что пока они ходят, он будет жить. Немецкие минометчики, наверно, думают, что уложили его двумя болванками, а он живой и часы его идут!..
Но его могут заметить на открытом месте, и какой-нибудь дотошный фриц приведет за собой целый хвост — и тогда от них не отобьешься. Минометчики при всем старании едва ли попадут в движущуюся точку — один шанс против ста, а вражеская пехота пострашней… Он поднялся на ноги и с удвоенной силой побежал вперед.
Однако минометчики не успокоились, со спортивным азартом они послали вслед пограничнику еще две мины и пристально наблюдали за ним с крутого правобережья реки, догадавшись, что вырвался из огненного кольца связной с донесением, и старательно брали его в «вилку». Мины легли почти на таком же расстоянии, как и в первый раз, осколки разлетелись над головой Полынина, не причинив вреда, но вымотали так, что трудно было подняться с земли.