– Это невозможно, – вмешалась Вайолет. – Саймон – обычный купец. Он суров, но все докеры такие. А вы говорите о нём, словно… Он не убивает женщин и детей.
– Вы действительно полагаете, что всё это – просто торговые операции? – спросил Джастис. – Вы видели клейма на запястьях людей Саймона. Видели неестественную силу того, кого называют Львом.
– Вы имеете в виду того юношу, с которым сражались, – уточнила Вайолет.
– Юноша, который взял в плен вас обоих, – ответил Джастис.
«Вас обоих?» Уилл невольно посмотрел на девушку, которая залилась виноватым румянцем. Она точно не была пленницей, так как сама подхватила того юношу, Льва, и вытащила его с тонущего корабля.
Уилл вдруг понял, что Джастис этого не знает. Как и о том, что Вайолет работала на Саймона, а считает её пленницей, потому и привёл сюда.
Теперь стало ясно, почему они действовали как союзники. И почему девушка так нервничала, а Джастис доверял ей и спокойно поворачивался спиной, словно не замечая угрозы. В темноте трюма, в хаосе боя он, похоже, просто не видел, кто его оглушил.
Джастис никак не мог знать, что Вайолет оставила его плавать в воде лицом вниз без сознания, а вместо него спасла Льва Саймона.
Уилл помнил, как остался один, измученный. А трюм постепенно затапливало, и чёрная вода бурлила вокруг, поднимаясь все выше. Вложить кошмарный меч в ножны удалось, а вот сбежать с корабля – нет. Держали цепи, прикованные к тяжёлой балке. Тогда юноша думал, что всё кончено, что все попытки сбежать привели его в тёмный тупик, который вскоре станет водной могилой.
А затем поднял взгляд и увидел сердитое лицо Вайолет, стоявшей на ступеньках. Она пробралась вперёд, положила руки на плечи, сорвала цепи. И вот Уилл очнулся в гостинице, хотя уже и не надеялся, что когда-либо придёт в себя.
– Да, – подтвердил он без заминки, намеренно не глядя на Вайолет, а только на Джастиса. – Юноша, который взял нас обоих в плен.
– Создание Саймона, – с отвращением произнёс тот. – Он поклялся служить господину, как и положено Льву. Это в его крови.
Уилл скорее почувствовал, чем увидел, как Вайолет отреагировала на эти слова.
– Вы ведь знаете, не так ли? Знаете, что объединяет все эти… – он мог бы сказать «чудеса», как выразился сам Джастис, а мог бы подобрать собственное определение – ужасы. – Все эти странные неестественные вещи.
Женщина с глазами, как у мамы, в зеркале… Меч, источавший чёрное пламя на корабле… Мэтью, который передал странный медальон, а потом погиб… Уилл никогда не забудет мёртвые глаза слуги и то, как они слепо вглядывались в дождь…
– Я не могу поведать тебе всё, – ответил Джастис, понизив голос. – Даже для моего Ордена многие тайны по-прежнему скрыты. А некоторые истории рассказывать слишком опасно даже при свете дня.
– Я видел… разное. И знаю, что Саймон – опасный человек, – произнёс Уилл. – Никто не выжигает собственное имя на телах своих людей.
– Ты думаешь, «С» на его клейме означает «Саймон»? – покачал головой Джастис. – Или, быть может, «слуга», «смирение»? Нет, эта буква – символ чего-то гораздо более древнего. Ужасная печать, имеющая власть над его последователями. Власть, которую они даже не понимают до конца.
– Что это за символ? – спросил Уилл.
Джастис просто смотрел на него, явно зная ответ. Это клеймо казалось древней, злой, хищной тайной, словно именно она, а не люди, носившие тавро, преследовала Уилла. Его сердце забилось чаще, будто что-то огромное и очень важное приблизилось к самой границе восприятия – но так, что не дотянуться.
После долгой паузы Джастис подвинул стул и сел, наполовину скрытый тенями, как и тяжёлым коричневым плащом, и произнёс:
– Это всё, что я могу вам рассказать. – Казалось, свет в комнате стал ещё тусклее: – Давным-давно мир был полон чудес. Магии, как вы бы это назвали. Огромные башни и дворцы, благоуханные сады, необыкновенные диковины…
Казалось, эта история была знакома Уиллу, хотя он никогда её прежде не слышал.
– В том самом мире появился Тёмный Король. Его сила росла, и он убивал всех, кто стоял у него на пути, – в комнате горела одна-единственная свеча, и её пламя колебалось, размывая черты Джастиса. Уилл почувствовал, что почти задыхается, что каждое слово, точно заклинание, выплетает образы старого мира в его сознании. – Это была эпоха ужаса. Тень Тёмного Короля окутала все земли. Целые армии разбивались о его мощь. Города пали, разрушенные его ордами. Герои отдавали жизни, чтобы удержать его хотя бы на мгновение. Огни мира гасли один за другим, доколе не остался лишь светоч – Последнее Пламя. Оставшиеся борцы с тьмой собрались рядом с ним на последний бой.