Весной 1979 года в каникулы я с бабушкой Тоней летал к тёте Надине на Север в Апатиты. Летать мне не понравилось по сравнению с поездами. Сижу я на кухне у тёти Надины за столом вместе с Анкой и Настей, её детьми. И бабушка Тоня сидит. А тётя Надина всё вертится, нас обслуживает. И я решил заполнить молчаливую паузу анекдотом про "Пушок и лопушок", желая развеселить кузин (мне он уже казался смешным). Я его рассказал, также, как и студент, со взмахом руки и указательным пальцем вперёд. Сёстры не поняли. И тогда я начал им объяснять объяснение про волосы на ... . С самым серьёзным видом. И когда тётя Надина прислушалась и услышала моё объяснение про волосы, она была в шоке.
- Что это такое?! Ты что рассказываешь? С ума сошёл! Выйди вон из-за стола!
И только после её возгласа возмущения я понял, что ошибся в компании. Что это анекдот не для девочек, тёть и бабушек.
19 апреля 1979 года мне исполнилось 8 лет. И на день рождения ко мне пришла моя одноклассница Нонна Меньшикова. Моей сестры Полины не было. Она была в Бернгардовке. Из взрослых на мой день рождения пришла только тётя Мила. И подарила мне немецкую железную дорогу (ГДР). И мы с Нонной играли в железную дорогу на полу в комнате почти без мебели. Мне потом это будет часто сниться, как мы с ней играем. Когда я вырасту, будет сниться.
В 1979 году после первого класса на летние каникулы я был взят бабушкой Тоней с собой в Белоруссию к её родне. Дело в том, что её мать, то есть моя прабабушка Матрёша, была родом с Белоруссии (хотя и была русской). Из деревни под Полоцком. К родне погостить-провести лето кроме меня с бабушкой Тоней поехала Настя, моя кузина. Тётя Надина с дядей Сашей оплатили эту поездку.
Буква класса, в котором я учился, была "г". Слишком много домов понастроили на Юго-западе, а школ маловато. Поэтому когда я пошёл учиться в третий класс в 1980 году, то пошёл учиться не утром, а днём, то есть во вторую смену. А моя сестра пошла учиться в первый "е" класс. Хотя моя мать в это время и сидела дома, но всё равно, ей это было не удобно, что дети ходят в разные смены. Но что поделаешь - приходилось терпеть. Ей.
После переезда на Стачек отцу стало не удобно ездить на работу в "Проектпромвентиляцию", и он благодаря опять-таки дяде Саше нашёл себе новую работу в 1979 году: институт "ВИТР" на Васильевском острове. Этот институт относился к Министерству геологии. Мать, уйдя из "Проектпромвентиляции" вместе с отцом, какое-то время проработала почтальоном-разносчицей газет и писем по домам. А в те годы ох как много бумаги выписывали подписчики! Как только отец прижился в ВИТРе, он перетянул туда и мать, и она продолжила сидя дома печатать многостраничные работы: отчёты, доклады, материалы, идущие в печать, письма в ЦК и прочие самые ответственные работы. Пишущая машинка была поставлена в моей комнате (в которой я спал), и долгими школьными годами я теперь засыпал под стук "Оптимы" и гул её электромоторчика.
По помойкам, льду на заливе, крышам гаражей и собственного дома и на кладбище кораблей я ходил, хотя знал, что лучше родителям не знать об этом, ведь о крышах домов и кладбище кораблей они меня предупреждали, что это опасно. Слава Богу, ничего не случилось! (Со мной.) А на велосипеде я тоже любил ездить далеко вопреки родительскому запрету. И однажды заблудился, выехал на оживлённую Краснопутиловскую улицу и чуть не попал под машину, так, что водитель выскочил из неё и обругал меня.
Перед третьим классом летом 1980 года я впервые поехал в пионерский лагерь. Находился он под Васкелово в Ленинградской области. А назывался он "Юный геолог". Именно в пионерском лагере я впервые узнал-услышал матерные слова. От сверстников, так как отряды были по возрастам. Между ребятами как устное народное творчество ходила газета в стихах с непечатным названием и матом к каждом стихе. Мне эта устная газета так понравилась, что я решил её перенести на бумагу. И чтобы выучить. Был написан черновик, а потом я решил переписать газету начисто. Черновик для заучивания я оставил себе, а чистовик подарил ко дню рождения своей кузине Анке, бывшей в лагере, только в другом отряде для ребят постарше. Так вот, именно в Анкином отряде газету и "замели" пионервожатые, когда ребята читали вслух непристойную газету и смеялись, чем и привлекли внимание вожатых. А тут, как на зло, в этот день приехала моя мама, чтобы навестить меня, а заодно и поздравить Анку. В общем, газета была предъявлена пионервожатым моей матери, которая чрезвычайно удивилась. Такого от меня она не ожидала. Ведь дома у нас в семье родители не матерились. Мать меня не ругала: была немая сцена! И я понял, что это - нехорошие слова.
В пионерском лагере мне понравилось. И московскую Олимпиаду-80 я смотрел в пионерском лагере. А закрытие её с улетающим в небо на шариках олимпийским мишкой я смотрел уже дома на Стачек. По цветному как и в пионерском лагере телевизору. Ещё в начале 1980 года мы обзавелись им. Благодаря Майре. Она оказалась не просто породистой сукой, но и лучшей среди пуделих на городской выставке собак, и получила большую золотую медаль, так что за её щенками к нам приезжали аж из Германии. Так вот, на деньги вырученные от продажи щенков и был куплен цветной телевизор. Как только телевизор был куплен и включён, то по нему показывали красочный фильм "Труффальдино из Бергамо". А был наш телевизор марки "Садко". Отец сказал, что "Радугу" он покупать не хочет, так как о ней ходит дурная слава, что она пожароопасна, а "Рубин" был в дефиците.
1980 год - год смерти Высоцкого и Джо Дассена. Оба умерли в дни московской Олимпиады. Но в этом году умер ещё один человек: бабушка Тома (сестра бабушки Лизы). Я потерял самого нежного и ласкового человека. Только она, когда навещала нашу семью, гладила меня по головке, прижимая себе к груди, и целовала меня. Но навещала она нас не часто, как и мы её. Это была первая потеря близкого мне человека. Так я узнал про смерть. Я плакал.
Осенью 1980 года в день рождения Комсомола 29 октября я был принят в пионеры. Тех, кто хорошо учился и был хорошего поведения, принимали в третьем классе, а остальных в четвёртом. Я был принят в третьем! А принимали первую партию в пионеры не где-нибудь, а на самой "Авроре"!
В 1981 году в Белоруссию мы поехали целым табором: бабушка Тоня, тётя Надина с дочерьми Анкой и Настей, моими кузинами, и я. Будучи в командировке в Даугавпилсе в Латвии отец заезжал к нам в Белоруссию на сбор вишни. Мы с ним ездили в Полоцк и я купался там в Двине. Тогда в Белоруссии я в первый и последний раз в жизни наелся вишни досыта. Отец однажды собирая вишню сидя на дереве съел одну ягоду, не заметив, что на ягоде сидит оса. Так она его укусила в верхнюю губу так, что губа стала пухлой-раздутой как у негра (негров из "BONEY M" я уже знал и любил слушать). Будучи в Белоруссии я с дальними родственниками пас целый день коров в день, когда была их смена пасти колхозное стадо. Также я ездил на комбайне "Нива".
* * * (Звёздочки ╧1)
1981 год. Во втором классе на уроке физкультуры мою сестру Полину приметил тренер по спортивной гимнастике и порекомендовал моим родителям отдать её в спортивную секцию. Родители послушались его, и мать стала возить второклашку-дочь на трамвае за 8 остановок на гимнастику.
Когда сестра училась во втором, я уже учился в четвёртом, а с четвёртого класса в обычной школе ╧261 начался предмет "иностранный язык". В те годы школу не выбирали, а ходили в ближайшую. Так вот, считалось, что не повезло, если таковая оказывалась не английской, а французской или немецкой (в смысле: иностранный язык в ней преподавался тот или иной соответственно). Мне не повезло - моя новая школа была французской. И в четвёртом классе я начал изучение французского языка.
Работая в ВИТРе, мать ездила в институт только за зарплатой, а так отец продолжал приносить рукописи на дом. Однажды отец достал откуда-то машинописный текст стихотворного сборника "Нерв" Высоцкого, и мать занялась самиздатом: перепечатывала его на "Оптиме" в пяти экземплярах через копирку.
Кулик продолжал нас навещать. С дорогим заморским алкоголем и "Marlboro". Однажды он привёз из "загранки" "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына. Контрабандой. Родственники-Павловы встали в очередь, прочесть это произведение. Сам я не читал его, поскольку был ещё маленьким, но помню, как носились с этим "Архипелагом" мои родители. Насколько я знаю, дядя Саша, убеждённый коммунист, был особенно потрясён прочитанным. Это тот дядя Саша, который будучи молодым, ездил с женой Люсей в Москву на похороны Сталина и давился там в 1953 году.