Ⓒ Jasmine & Garlic by Monica J. O'Rourke, 2002
Ⓒ Максим Деккер , перевод
Достижимая красота
Картина всегда напоминала Молли о мечте, о недостижимой цели, о стремлении прикоснуться к недоступной Нирване. Было ощущение, что все безнадежно, что она не такая совершенная.
И все же ее тянуло к Белой Камелии, она была буквально поглощена ее красотой и грацией, не могла избежать этого так же, как она не могла отвести взгляд от жестоких сцен в вечерних новостях.
Белая Камелия, этюд не только в цветах и текстурах, но и отражение человеческого духа, красоты человеческого тела. Цветение, покрытое росой, шелковистые лепестки, центр мироздания, смертоносный и манящий, как ядовитый аромат венерианской мухоловки.
Ежедневные визиты в Музей Современного Искусства в обеденный перерыв приносили ей утешение, но даже это будет недолго: выставка здесь не вечно. Копия висела и на стене ее спальни, и каждую ночь она преклоняла перед ней колени, молилась ей, делилась сокровенными тайнами и желаниями - ее священной корове в дешевой бальзовой раме.
Перейдя Пятую авеню, она направилась в свою маленькую однокомнатную квартирку в Сохо, расположенную среди дюжины других на ее этаже в пятиэтажном доме без лифта.
Ночи, проведенные с Дэвидом, делали невозможным ее молитвенный ритуал; она не хотела, чтобы он считал ее сумасшедшей. Поэтому под простынями, а иногда и под Дэвидом, Молли безмолвно молилась репродукции.
Он скатился с нее и тяжело дышал, лежа на подушках. Повернулся и убрал волосы с ее глаз.
- Это было мило, - сказал он, потянувшись через ее грудь к ночному столику, чтобы взять пачку сигарет и пепельницу.
- Да, хорошо.
Она слабо улыбнулась и подумала: "может быть, это и хорошо для тебя".
Она могла закрыть глаза и представить, что он был кем-то другим, но чаще всего даже это не получалось. Она не могла представить себя с кем-то еще, не могла представить, что она желанна. Такой несовершенной была Молли.
- Что у тебя на уме? - спросил он, закуривая сигарету.
- Что?
- Ты так глубоко задумалась.
- Ничего.
Он обхватил ее грудь и легонько погладил большим пальцем, что, казалось, ему особенно нравилось. Ей было интересно, считает ли он, что это как-то ее успокаивает?
- Ты останешься у меня? - спросила она.
В комнате не было света, затемняющая штора опущена до подоконника. Ей так больше нравилось. Заниматься любовью в полной темноте, чтобы он не мог видеть ее несовершенное тело. Неуклюжее ощупывание было частью их сексуального ритуала, они изобрели свой собственный стиль, свою собственную форму искусства.
Когда он не ответил на ее вопрос - он часто уходил после того, как они позанимаются любовью, - она предположила, что он покачал головой, если вообще отреагировал.
Пепельница лежала между ними на матрасе. Он затушил сигарету и отодвинулся от нее, и она услышала его шаги по полу. Мгновение спустя свет в ванной рассеял темноту. Она прищурилась, на мгновение ослепнув, и натянула одеяло до подбородка. Прикасаться было разрешено, но видеть - запрещено.
В дверях ванной он стоял лицом к ней. Каждый дюйм его тела был виден, но ее глаза остановились на пенисе, болтающемся между его ног. Он почесал зад и прислонился к дверному косяку.
- Пойдем со мной в душ.
- Что?
- Давай, Молли. Вылезай оттуда и покажись мне.
С пылающими щеками она плотнее натянула простыни, теперь уже до самого носа.
- В чем твоя проблема? - выпалил он. - Что с тобой не так?
- Тебе лучше уйти, Дэвид.
Он снова прошел по полу и включил верхний свет в спальне.
Холодок пробежал по ее коже, несмотря на одеяла, укрывавшие ее тело. Ее сердце бешено колотилось.
- Вылезай оттуда.
- Нет.
- Черт возьми, Молли, это странно. Я не уйду, пока ты не встанешь с кровати.
Они познакомились всего несколько недель назад, так что она даже не удивилась его поведению; она едва знала парня. В этой ситуации победить было невозможно. Если она откажется, то потеряет его. Если она выполнит его просьбу - и он увидит, как она выглядит, - то потеряет его. В любом случае их отношения были обречены. Уж лучше сохранить свое достоинство.
Она вцепилась в одеяла мертвой хваткой; ее пальцы болели от силы, с которой она держала покрывала.
- Пожалуйста? - он смягчился.
Она покачала головой, затаив дыхание.
Он подошел и встал рядом с ней у кровати.
- Что бы ни случилось ... все будет хорошо. Я хочу, чтобы у нас все получилось, но я должен увидеть, что не так. Мы не можем позволить чему-то подобному встать между нами.