— И ты, конечно, ничего из этого не упустил — тепло продолжила она. — И вот так‑то ты стал конокрадом?
— Конокрадом? — переспросил я. — Не конокрадом, мисс Кроняджер, а коноводом. Видите ли, моя семья не хотела, чтобы я жил в прериях и отправила меня в Лоренсвил, где я сколотил школьную команду и водился с ребятами вроде Дока Макнудера, Теннеси Шеда и другими.
— Какая честь быть знакомым с этими легендарными героями Оуэна Джонсона лично, а не посредством печатного слова, как мы все смертные, — с завистью заметила она. — Однако вот в этом месте, признаться, ты меня озадачил. Почему же ты затем не поступил в Йельский университет?
— Вот так так, а я — то думал, что всё и так ясно, — возразил я. — В то время там блистал Динк Стовер, и я опасался, что наше соперничество… ну мне неудобно говорить об этом…
— Ну что ты, продолжай, — подбодрила она. — Ты уж слишком скромничаешь.
— Я полагал, что нам вдвоём там делать нечего. И потом, у меня была ещё пара задумок, и я метался между ними.
— Да, я совсем забыла, — она заглянула в сочинение, — то ли выследить коварного доктора Фу Манчу, то ли составить компанию Эллану Квортермену в «Лунных горах». Да ты просто разрывался на части, разве нет?
— Больше того, — подхватил я. — Меня манил Юкон и южные моря. То я представлял себе, как лечу по ледяным равнинам в собачьей упряжке с каким‑то молчаливым старателем, то вдруг веду баркас с экипажем из семи бронзовых канаков по валам прибоя в Раротонге.
— Вот именно эта часть твоих воспоминаний и озадачила меня больше всего, — отметила мисс Кроняджер. — У тебя была такая бурная жизнь — и вдруг снова вернуться в Провиденс, в нашу обыкновенную среднюю школу? Для человека с такой яркой биографией тебе не кажется, что существование здесь несколько прозаично, даже в общем‑то нудно?
— Ну, не так уж интересно, как кое–где, — признался я. — Однажды, помнится, я плыл зайцем на шведском сухогрузе из Момбасы в Тяньцзинь. В Южно–Китайском море была штормовая погода, а мы болтались с голыми мачтами….
— Погоди‑ка, — перебила она. — Где? Где? Тут нет никакого упоминания, что ты был матросом.
— Послушайте, мисс Кроняджер, — стал я ей растолковывать, — когда вы давали нам задание на эту тему, вы велели написать кратко, отметить лишь наиболее характерные моменты. Да опиши я все свои приключения, это было бы похоже на «Сказки тысяча и одной ночи».
— Да оно и так уже смахивает на них, — ответила она. — И вот к этому‑то я как бы и клоню. Скажи, сколько тебе лет?
Я сказал, что недавно отметил пятнадцатилетие.
— Да, жизнь у тебя, конечно, изобилует событиями. И к тому же, — добавила она с загадочной улыбкой, — ты успел немало почитать, не так ли?
Я хоть и обалдел от такого количества сладкого, но какой‑то инстинкт подсказал мне тогда, что вопрос‑то этот с подвохом, и тут, как вспышкой, меня озарила истина. Я‑то, по наивности, принял взаимоотношения учитель–ученик за чистую монету и тут же жестоко за это поплатился. Мисс Кроняджер при всей своей ангельской доброте решила заманить меня в ловушку и вынудить к признанию, что всё мое прошлое — хитросплетение лжи: коллаж, мозаика из книг великих писателей, обогативших мою юность. Я сразу же насторожился. Ещё миг, и она сможет легко задавить меня обвинениями в плагиате, на всю жизнь запятнать мою честь. К счастью, часы, проведенные мною с Кожаным Чулком, Нейландом Смитом Сакса Ромера и научным детективом Крэйгом Кеннеди, не пропали даром. Они отточили моё чувство осторожности до остроты бритвы. Я уже знал, что треск ветки на лесной тропе может означать катастрофу. А пустячный пепел сигареты — привести к гибели даже самого хитроумного индивида и разрушить карточный домик над его головой. Невероятно, как пятнадцатилетний подросток способен так сложно мыслить, однако всё это пронеслось в моём мозгу со скоростью курьерского поезда. И в тот же миг моя рапира парировала натиск мисс Кроняджер молниеносным выпадом.
— Да, пожалуй, — промолвил я, изогнув губы в той самой восточной улыбке, которую Сиднею Гринстриту суждено было обессмертить несколько десятилетий спустя. — Я не прочь порой скоротать часок–другой за книгой, за кем не водится? Однако, — продолжал я, вставая, боюсь, что задерживаю вас. Если у вас больше нет вопросов, мисс Кроняджер, мне пора бежать. Гимнастическая команда Христианской ассоциации молодых людей, где я капитаном, сегодня играет на серебряный кубок имени Хораса Дули, и мне нужно проверить, чтобы тренировочные костюмы и всё прочее было в полнейшем порядке.