— С чего ты так решил, дядь Саш? — спросила внезапно осчастливленная Мария.
— Браконьеры рыбку поймают, ястык[1] рассекут и тут же, на берегу, в ведре солят. От четырех до десяти процентов, чтоб не протухла. Вместе с пленками, водами и всем содержимым ястыка. А эта — с завода подпольного. Видишь — два с половиной процента соли. Так называемый malossol. Слово даже во французский язык вошло.
— Так мало ли что можно на «левой» этикетке написать?
— Икра отсортирована и промыта. Вон, икринка к икринке. И разделяются легко, — покачал он банку. — Такое только на подпольном заводике можно сделать. Или с официального украсть.
Потом, отойдя на шаг, еще раз пристально осмотрел находку целиком.
— Здесь около двухсот кило, — наконец оценил объем Ведерников.
— Нам столько не съесть, — искренне сказала Ежкова. — Слушай, а сколько это стоит?
— Минимум миллиона четыре, если приличным оптом.
— Четыре!!! — Машка аж присела от услышанного. — Миллиона!!!
— Если в розницу — то больше. От двадцати пяти до сорока тысяч за кило. А качество наверняка отменное, уж я этого навидался за свой век.
— Четыре миллиона!!! — никак не могла прийти в себя Ежкова. — Четыре! И на реконструкцию, и на шубы.
— И на могилу, не про нас будь сказано, — суеверно сплюнул Михалыч.
— Почему? — не врубилась Мария.
— Потому что взято у бандитов, — просто объяснил Ведерников. — Их же не убили. И наверняка не всех посадили. Рано или поздно найдут концы. Да и как ты ее продавать будешь? Объявление дашь? Сама сядешь.
— Михалыч, ты — чудо! — Перестав от привалившего счастья что-либо воспринимать разумно, Машка обняла маленького Ведерникова за плечи и чмокнула его в лысину, благо рост — модельные метр семьдесят восемь — позволял.
Он было попытался вновь отговорить неопытную в таких вещах даму, однако та просто не слышала его предостережений, живя в своем счастливом виртуальном мире, где на каждую бизнес-потребность малый российский предприниматель имел соответствующую бизнес-возможность.
— Не обижайся, но я твою половину тоже приберу, — сказала Мария. — Потом отдам с процентами, ладно?
— Моей половины здесь нет, — твердо сказал Михалыч. — Да и о своей десять раз подумай. Это опасно. Очень опасно.
— А какие есть варианты?
— Вызвать полицию и все им сдать. Нашли, так сказать, во время ревизии. Все по акту, копию хранить как индульгенцию, когда придут настоящие хозяева…
— Еще идеи есть? — на полуслове прервала его Ежкова.
— Еще идей нет, — закончил дискуссию капитан судна.
Наступила тишина.
Бизнесвумен с вокальным уклоном напряженно о чем-то размышляла.
Наконец просветление наступило, она нервно откашлялась и подвела итог:
— Дядь Саш, слушай мою команду. Это наш шанс, и я им воспользуюсь. Возьми домой сколько хочешь для еды. С остальным разберусь сама.
— Спасибо, мне не надо, — мрачно сказал Ведерников. И добавил после паузы: — Ты всегда была отчаянной, Машка. Да и я не сопляк дрожащий. Но сейчас мне что-то не по себе.
— Вот что, дядь Саш. Завтра я изымаю груз. Ты уничтожаешь «пещерку», сдаешь корабль на реконструкцию и отбываешь со Светланой Владимировной в отпуск. Отель должен быть недорогой, а денег с собой я тебе дам достаточно. Если у кого-то будут вопросы — ты не в курсе, все ко мне. Хороший план?
— Ты уже большая девочка, — вздохнул Михалыч. — Тебе решать. Но план плохой.
— О’кей, — сказала Ежкова, упрямо мотнув головой. — Я большая девочка и все решила.
Сегодня Мария Ежкова в институт не пойдет. Удивит педагогов, согруппников и весь ее джаз.
А вместо этого будет весь вечер и всю ночь преступно планировать незаконную продажу криминально добытой и ей не принадлежащей осетровой икры.
Что поделать, даже с музыкантами иногда происходит такое…
2. Москва. Мария Ежкова. Активное перемещение по городу
Как известно, активно перемещаться по столице можно только на метро. Что Мария и сделала, благоразумно оставив свой «опелек» у ближайшего входа в подземку.
Первым делом поехала к Ашоту. Не то чтобы друг-товарищ, но долго были в одной компании, да и теперь она частенько заходила в его заведение. Ресторан у Акопяна был не высшего класса, однако довольно приличный.
Цены соответствующие — горячее тянуло на полтысячи. Не для Машки, конечно, которой галантный Ашот выделил персональную ВИП-карту с половинным дисконтом. Впрочем, шубку его жене Мария тоже сделала не по общей таксе.