Восемь раз уже миновали дни рождества Христова с той поры, как я, смиренный брат Бенедикт, понес бремя миссионера нашей святой церкви, стараясь приобщить жителей языческой Ликсны к свету веры, искоренить все, что пришло из тьмы и во тылу же канет. Забочусь о добрых конях для воинства госпожи нашей, пречистой царицы небесной, о тучном скоте, солоде и всем прочем, что к тому полагается. Сею семена послушания среди землепашцев, охотников, рыбаков и бортников. Молюсь о помощи господней рыцарству Христову. Хотя во всех делах своих встречаю такое обилие препятствий, что изложить трудно. Не проходят опасения, как бы не объявился какой-нибудь языческий проповедник, кто станет собирать смертную дань с людей истинной веры и соберет богатую поживу. Подобно погрязшим в безверии выходцам из Литвы, из Полоцка, Пскова и иных славянских земель, которые уже учиняли такое. И хотя господь всемогущий в неисповедимом долготерпении своем еще позволяет князю тьмы споспешествовать язычникам в их воинских успехах — что криво, то не выпрямится, и чего нет, то нельзя узреть.
Высокородный комтур и святой отец!
В послании этом, которое, скрепленное печатью, доставит твоей светлости известный тебе гонец, наряженный нищим, доношу тебе о сатанинской хитрости, выношенной в Полоцке, о коей стало известно только сейчас. Вопреки скрепленному клятвой обещанию блюсти мир и честную торговлю с Кокнесе, Ригой и иными тевтонскими городами на побережье Восточного моря и воздерживаться от действий, враждебных католическому Ордену меченосцев, как было договорено между епископом, магистром ордена и русским князем полоцким с его вассалами — правители славянских земель и их еретической церкви тайно послали из Полоцка всадников вооруженных и в кольчугах. Послали будто бы доставить латгалам книги церкви греческой, на деле же — возбуждать неблагодарных, дабы они подняли языческое ерсикское знамя и двинулись освобождать владения Висвалда, коего рижская церковь содержит в плену.
Накануне дня вознесения господа нашего Иисуса Христа направился из Полоцка в Ерсику совместно с двумя телохранителями обучавшийся в еретическом монастыре дьявольской премудрости некий Юргис, начало слов коего есть ложь и безумие есть конец слов его.
Но слава всевышнему! Дела господни непостижимы для людей, ни начала, ни концы их. И господь бог повелел ехать в Ликсну одному из приспешников нечестивого Юргиса, по имени Пайке, родом из Ерсики. Господь и дева Мария просветили меня, и пришло мне на ум сказанное святым мучеником: кто роет яму, упадет в нее, и кто разрушает ограду, того ужалит змея. Я приказал протащить Пайке сквозь раскаленную печь, и вселившийся в него сатана отступил. После чего Пайке сознался, что из Полоцка в земли датгалов идут подстрекатели. Они станут разыскивать след клятвопреступника Висвалда и собирать воедино тех, кто таит в груди вражду против католической церкви и ордена Христова.
Высокородный комтур и отец святой!
Не мне, ничтожному, поучать твою светлость, что предпринять, ибо, как сказано у Соломона премудрого, «не позволяй рту своему вводить в грех плоть свою» — но преданность моя орденскому братству побуждает высказать смиренные мысли.
О полоцком лазутчике, нечестивом Юргисе следует спешно оповестить людей ордена, а также присягавших римской церкви правителей замков. И поступить с полочанином так, как служители приснодевы Марии содеяли в Беверине и славянских языческских краях. Ибо слуга божий пришел не праведных отвращать от греха, но грешников. И пусть даже Юргис останется глух к голосу истины — схватив его, католические воины выломают зуб у дьявольского змея.
Да славится вечно господь бог наш и престол величия его!
Бенедикт из Ликсны
Год господень,
1237
Глава третья
Миновав Рижский замок, для чего пришлось сделать немалый крюк, Миклас с Юргисом продолжали путь по ненаселенным местам. По чащам, где рыскал зверь, где двигаться можно было, лишь ведя коней под уздцы, то и дело расчищая путь топором. Выбравшись из зарослей, они наткнулись на тропу, что вела к поросшему орешником и лиственными деревьями пригорку.
— Чую, пахнет гарью, — остановился Миклас.
— И мой нос чует. — Юргис вгляделся в густой кустарник. — Не хватало нам только наскочить на разбойничье гнездо.
— Оборони бог.
— Вдвоем против шайки нам не выстоять, и убежать незаметно мало надежды. У двуногих волков нюх лисий, прыжок рысий, да цепки они как клещ.