Виктор Павлович принял правильное решение. Есть немочи, что исцеляются лишь хирургически. Иссечь пораженную область в пределах здоровых тканей, провести ревизию операционного поля и слой за слоем наложить крепкие швы, избавив пациента от страданий, маеты и зла, глубоко пустивших корни внутри.
Виктор Павлович мастерски владел скальпелем…
Глава 106
Полковник дочитал показания Панарова, взял трубку и попросил привести в кабинет задержанного Чудко. Через несколько минут в открытую конвойным дверь уже без наручников вошел Боксер и остановился перед столом, вопросительно и настороженно поглядывая на погруженного в чтение комитетчика.
Будто лишь через несколько минут заметив вошедшего, тот кивнул на стул топтавшемуся в нерешительности Генке.
— Снова прокол, Геннадий Сергеевич!.. Опять не тех людей выбираете для работы, — укоризненно покачал головой полковник. — Вы меня начинаете всерьез разочаровывать — не ошибся ли я в вас?..
— А что случилось? — озадаченно спросил тот. — Я не в курсе дел.
— Неудавшаяся попытка убийства человека в доме его пассии. Двое дилетантов, один женский труп и сгоревший дом со следами поджога… Показания избежавшей смерти жертвы против вас — у меня в столе. Если это и есть уровень вашей квалификации — нам с вами не по пути, — сухо заключил комитетчик.
— Когда б я сам на денек-другой на волю вышел, я бы показал свою квалификацию, — угрюмо проворчал Боксер. — Какой материал имеем под рукой, с таким и работать приходится… Они все исправят, я им головы иначе поотрываю!
— Ну уж нет, совершить новые глупости я вам не дам. По Панарову больше не работать! Отбой! Я ясно выразился?.. — зыркнул полковник волчьим взором и увидел с удовлетворением, как потух, померк звериный взгляд сидевшего напротив Генки. — Своих людей отошлите подальше из области, лучше за Урал: пусть там пару лет отсидятся, покуда все уляжется. Работать с ними не имеет смысла — уровень низок… Придет время — наберете других, более качественных. Мы вам в этом поможем. Мы в людях лучше разбираемся.
— А как же Панаров? Он же шуметь теперь начнет?.. Ежели не заткнуть.
— Панаров на днях отправляется добровольцем-ликвидатором в Чернобыль. Залечивать душевные раны… — Виктор Павлович достал из пачки сигарету, закурил, бросив зажигалку на стол, и не спеша выпустил дым над собой, подняв голову и задумчиво посмотрев в потолок. — Он там сгинет… Я об этом позабочусь…
…Попрощавшись сухо с тещей и тепло — с ее хлебосольным мужем, Артем выехал на трассу еще затемно, спозаранок, решив часть пути проделать до того, как на дороге появятся медлительные фуры и тяжелые, изрыгающие клубы солярки грузовики.
Невыспавшийся Алеша мгновенно заснул, прикорнув на переднем сиденье и безвольно наклонившись во сне вперед, насколько позволял натянутый ремень безопасности, низко опустив голову.
В приоткрытое водительское окно в машину проникал, навевался ветром тихий прохладный предутренний воздух, влажный от близости Волги. Навстречу попадались редкие автомобили таких же ранних странников.
Надежда держала на коленках спящую Леночку, в мыслях находясь уже дома. Наташка, перемогая дремоту, сонливо позевывала и рассеянно глазела в окно.
В салон долетал дразнящий запах копченой рыбы, явственно пробивавшийся из багажника сквозь слои вощеной бумаги.
— Здорово они живут вдвоем, молодцы, — зорко глядя на серевшую в свете фар впереди дорогу, завязал разговор Артем, чтобы не клонило ко сну. — Видно, что Манька за ним — как за каменной стеной.
— Сопьется она с ним, — серьезно произнесла Надежда. — Уже видно, что от работы по хозяйству отвыкла, забросила. Разленилась, потупела… Когда в Пелагеевке одна была — минуты на месте не сидела. То с коровой, то с поросятами, то с огородом… А здесь вроде хорошо на всем готовом, только пользы ей не будет от такой жизни.
— Надо же и ей когда-то отдохнуть, — лениво возразила Наташка. — Седьмой десяток разменяла, не шутки… Всю жизнь спины не разгибала. Грыжу заработала. Четверых детей вырастила… А захочет с ним выпить — пускай пьет, не жалко. На свои же пьют, не на чужие.
— Водка никого еще до добра не довела, — стояла на своем Панарова. — А она дуреет с одной рюмки, дерзить начинает. Вот доведет по пьяни Чекана до белого каления — да и даст он ей обухом по башке. А мы и знать не будем… Зря они так далеко поселились, у черта на куличках, лучше бы у нас в Бахметьевске дом купили.
— И сидели бы оба на твоей шее, — колко усмехнувшись, добавил Артем. — А здесь мужик при деле: коптильня своя, рыбы вагон, клиенты, уважение… Всех бы тебе, как Толю, к юбке привязать, заковать по рукам и ногам да контролировать каждый шаг. Мужик там, бедный, горемыка, впервые в жизни свободу почувствовал — ожил, небось…