Все приключилось за какие-то секунды, но ему казалось, что поединок с потерявшей управление машиной длился не менее четверти часа. Во рту была кислая сушь — подташнивало, кисти побаливали, скрюченные пальцы на руле, еще сведенные судорогой, с трудом разжимались, колени мелко потряхивало.
Он вылез наружу, отошел назад, отвернулся спиной к салону и всмотрелся вдаль, на видневшуюся за полем затерянную деревеньку.
Ежели бы «Нива» слетела вон туда, вниз с дороги, на всей скорости, она бы непременно перевернулась через крышу, кувыркаясь, подпрыгивая и раз за разом ударяясь кузовом о жесткую сухую землю, вращая, перемалывая, как в жерновах, и сминая железом все живое в салоне. Все бы погибли от его рук…
На глаза навернулись слезы, он ждал, когда июньский горячий ветер иссушит их, и не поворачивался лицом к машине и ее пассажирам.
Надежда с Наташкой были в шоке и не делали попыток выбраться на воздух. Их била дрожь, в груди стучало так, что отдавалось по всему телу, в каждой клеточке. Леночка жалобно хныкала, плакала, потирая болевшие места на ручках, которые мертвой хваткой инстинктивно стиснула Панарова.
Алеша подумал, что еще страшнее и хуже было бы не улететь с обочины, а попасть под сумасшедшее вращение протекторов исполинского колеса, бывшего так близко от его головы и почти касавшегося утлой, ненадежной дверцы «Нивы».
Продышавшись, Артем молчком отворил дверь и сел на свое сиденье.
— Все живы-здоровы? — после паузы вопросил он, не оборачиваясь и не глядя в зеркало заднего вида. — Ну и слава богу… Торопиться больше не будем. До дома плетемся — никаких обгонов и скорость до ста.
— Испугался? — серьезно, без улыбки поинтересовался дядя у Алеши, плавно тронувшись с места и переключая передачи. — Этот мудак из-за своей тупости и упрямства мог пять человек убить… Будешь ездить за рулем, всегда помни: у вас с водителем, которого обгоняешь, полторы головы на двоих… И все они — на твоих плечах. Думай и за себя, и за него.
— Артем, тут, в машине, ведь все дети мои, — необычно высоким, дрогнувшим голосом, всхлипнув, вымолвила вдруг Надежда. — Ты, пожалуйста, не гони… А то мы лучше пешком пойдем потихоньку…
— Прости, Надьк, больше не повторится, — прямо взглянув ей в глаза, влажно блестевшие в зеркале, поклялся он.
Дальнейшая дорога до дома протекала без происшествий.
Когда за сосновыми лесопосадками вырисовалась ажурная цвета охры металлическая башня городской телевышки на фоне далекого чернеющего лесом холма, Панарова тихо вздохнула с облегчением.
Еще несколько километров вдоль узкой полосой растущих у дороги берез, и вот наконец впереди вынырнула терракотовой расцветки кирпичная коробка леспромхозовской конторы.
Поворот направо, затем еще один, продуктовый магазин по левую руку, автобусная остановка, аптека и двухэтажки с пологими кровлями да крохотными палисадниками. Бесконечно давно знакомые Алеше места. Он воротился домой из долгого путешествия. Сколько всего нового, занимательного, диковинного он увидел, услышал, изведал, пережил…
— Надьк, ты, пожалуйста, Толе не говори, что на трассе случилось, ладно?.. Он меня убьет, коли узнает… — хмуро попросил Артем, выйдя из-за руля на воздух.
— Зачем я ему скажу?.. Ты моим детям жизнь спас, я тебе благодарна за это, — кротко ответила Панарова, вынимая свои вещи из машины.
Нежинский вытащил несколько свертков из багажника.
— Вот, возьмите, это Толе гостинец от тещи с тестем.
— Не жадничай, побольше дай, — пристыдила его Наташка, щедро доставая из машины еще столько же. — Где он еще осетрины-то поест?
— Дядя Артем, а ты научишь меня машину водить так же хорошо, как ты водишь? — спросил Алеша вполне искренне, хотя для взрослых вопрос прозвучал двусмысленно.
— Научу, Лешка… Еще лучше, чем сам, научу, — помолчав мгновенье, кивнул тот головой, погладив ладонью взъерошенные волосы мальчика.
Не заходя в дом на предложение Надежды отдохнуть и перекусить с дороги, Нежинские сели обратно в машину и уехали. Артему не хотелось встречаться глазами с Анатолием и играть шутливую непринужденность, как обыкновенно. Он боялся выдать себя.
Глава 107
В горячем к Анатолию подошел лично начальник цеха, посмотрел на него странным долгим взором и показал рукой, чтобы тот остановил пресс.
— Панаров, зайди-ка в обед в отдел кадров… Разнарядка какая-то там на тебя пришла.
После столовой, поболтав ни о чем по дороге обратно с вечно неунывающим Фролиным, Анатолий поднялся на второй этаж управления и постучался в дверь к кадровичкам. Войдя в кабинет, он заприметил, что бойкие женщины, только что оживленно разговаривавшие, враз умолкли, как по команде, и с нескрываемым интересом его разглядывают.