— Виктор Кузьмич, у вас в КГБ связи есть? — решилась спросить напрямик Панарова.
Тот сразу осекся и замолк.
— Я ничего крамольного не сказал, это сейчас каждый первый секретарь говорит… Продал он нас американцам: и партию, и страну, — нахмурившись, с горечью, неправильно истолковав вопрос подчиненной, ответил тот.
— Меня политика не интересует… Мне сказали, что его в Чернобыль КГБ отправил.
— Кто сказал?
— Это не имеет значения… Вы могли бы через свои связи узнать о нем хоть что-то? С июня ведь ни весточки, ни копейки денег. А у меня двое детей на руках осталось, — едва сдерживая слезы, дрожащим голосом попросила Алешина мама.
— Ну-ну, ты давай, не распускай нюни… Ты чего же молчала все эти месяцы? Я тебе чужой человек, что ли? Сейчас премию выпишу в размере оклада, профсоюзнику нашему звякну, чтобы по своей линии помог… Мы тебе голодать не позволим. А он сотрудничал с ними, что ль? Может, напортачил где?.. С бухты-барахты комитет никого на улице не хватает, чтоб на реактор отрядить.
— Я не знаю ничего, он не говорил мне. Может, сотрудничал, может, напортачил… Я боюсь туда сама идти. Если еще и я пропаду — что с детьми будет?.. Детдом? — горючие слезы потекли по ее щекам.
— Успокойся, успокойся… На вот, воды попей… Есть у меня там знакомые, выясню и дам тебе знать. Иди к себе, работай спокойно. Мы тебя в обиду не дадим, обещаю! Надо будет — и область, и столицу подключим. Хоть партию и сливают, но мы еще поборемся, еще и хребет кой-кому переломать можем…
Панарова торопливыми шагами вышла из кабинета, мало-мальски воспрянув духом.
Шеф вещал уверенно, его партийные связи не раз в прошлом выручали предприятие, и сам первый из райкома относился к нему очень уважительно и даже с опаской. Седовласый, высокий, громогласный коммунист никогда не молчал и не страшился чуть что набрать московский телефонный номер.
Вечером, на исходе рабочего дня, секретарша позвонила Надежде по внутреннему телефону и попросила подняться в приемную.
Войдя в кабинет, она почувствовала, что директор чем-то озадачен и вроде бы даже как-то огорчен.
Подняв глаза на вошедшую и кивком головы предложив присесть, шеф вздохнул и растерянно пожаловался:
— Ты знаешь, что-то эти погоны страх стали терять… Со мной давно никто из них так не разговаривал. Что-то делается в стране, над чем-то партия контроль затеряла… Надобно будет за рюмкой коньяка обговорить это со старшими товарищами… Ежели они из-под партийного контроля вырвались, фрондировать начинают безнаказанно — пропала партия, а за ней и вся страна. У меня, видать, давление подскочило, пелена какая-то стоит перед глазами…
— Вам не удалось ничего узнать? — теряя последнюю надежду, с трепетом спросила его Алешина мама. — Совсем ничего?
— Только то, что дело твоего мужа находится лично у полковника Юрецкого Виктора Павловича. А мы с ним никак не пересекались до сих пор. Даже эту ерунду насилу из них выбил. А ведь вроде с хорошим знакомым говорил. Сколько ему леса перевозил… Ты сходи к полковнику. Они обязаны там по графику вести личный прием граждан, и у него свой день в месяце должен быть для этого. Не бойся, ничего он тебе не сделает. А коли попытается — у нас еще силенки найдутся жизнь ему подпортить… Я не просто звонить буду — я поеду и сам с людьми переговорю! И в области, и в Москве… Мы еще посмотрим, чья возьмет. Рановато они головы подняли. Можем и укоротить на голову, силы в партии еще хватит на них!
Директор потер рукой грудь влево под пиджаком, поднялся и направился к шкафу за коньяком.
— Будешь?.. Нет?.. И зря. А я рюмочку выпью, как Чазов рекомендовал…
Выйдя из кабинета директора, Надежда вернулась к себе, чтобы продолжить работу над квартальным отчетом. Но голова совершенно не соображала, цифры на счетной машинке сливались, мысли блуждали где-то далеко.
Придется самой идти на прием к полковнику… Что это за зверь такой — Юрецкий? Зачем ему понадобился обычный работяга с завода? Почему они шефу нахамили? Что он там про Рейкьявик и Горбачева рассказывал?.. Все было непонятно. Для начала надо узнать приемный день и часы, записаться — а там уж думать, как дальше быть.
Найдя номер в телефонном справочнике, Панарова сняла трубку, набрала нужные цифры, дождалась голоса на другом конце провода, представилась от имени своего предприятия, указав фамилию и должность, и попросила записать ее на прием к товарищу Юрецкому на ближайший приемный день.
— Вы по какому вопросу? — любезно поинтересовались в трубке.