Влада задумчиво уставилась на свое отражение в оконном стекле.
Что же произошло с ней сегодня в школе?
Вроде бы мелочи, и следует плюнуть на них, не обращать внимания. Но как странно и непонятно!
На следующий день Влада отправилась в школу, нет, не с опаской, а с волнением и даже с тревогой, но ничего необычного не случилось. Уроки тянулись своим чередом, никто из учителей не вызывал ее к доске, никаких отметок она не получала, и Лизкины вкусовые ощущения не выбивались из пределов нормы и реальности. А в воскресенье Влада с мамой отправились в магазин, прикупить обуви на лето.
Босоножек Владе обычно хватало на один сезон, и дело тут вовсе не в постоянно растущей ноге (нога-то у Влады как раз больше и не росла), а интенсивности жизнедеятельности. Это у бабушки, которая возле подъезда целыми днями сидит, обувь могла здравствовать десятилетиями, а Влада — юная, живая, подвижная. Ее босоножкам простаивать некогда, они всегда в действии.
По дороге мама увлеченно расписывала форматы предполагаемой покупки:
— Хочу такие, чтобы и носок, и пятка были прикрыты, а по бокам — вынуто. И чтобы каблук невысокий, иначе мне далеко не уйти. Я привыкла, медленно ходить уже не могу. И цвет какой-нибудь светленький, но не белый. Ну и по цене, конечно, приемлемые.
И — надо же! — стоило им только войти в магазин, сразу же на первой же стойке поджидали их туфли маминой мечты. Тютелька в тютельку как она рассказывала: где надо закрыто, где надо вынуто, и каблук подходящий, и цвет — нежный, приятный светло-бежевый.
— Вроде и по размеру подходящие, — тотчас ухватилась за туфли мама. — Эти и померяю.
Она примостилась на пуфик, освободилась от старой обуви, довольная, вставила ступни в обновки, но спустя некоторое время разочарованно объявила:
— Представляешь, сваливаются! На ноге не держатся! Видимо размер большой.
Мама перевернула туфлю кверху подошвой в поисках заветного кружка с циферкой.
— Тридцать девять! Еще бы не сваливались! — объяснила она себе и Владе недоразумение и обвела взглядом зал: — Где тут продавец? Может, найдется и мой размер.
Мама с сожалением опустила взгляд на обувь своей мечты.
Возле ее ног стояли черные лакированные лодочки на высокой шпильке.
— Это я на радостях не те туфли схватила? — вопросительно проговорила мама, внимательно оглядела стеллажи, но в ближайшей перспективе ничего, даже отдаленно напоминающее объект своих вожделений, не нашла.
— Не понимаю! — пробормотала Большакова-старшая. — Я что, свихнулась?
Ища поддержки, мама в замешательстве глянула на дочь, но Влада казалась не менее озадаченной случившимся. А если честно, даже весьма встревоженной.
Вот оно! Опять началось! Странности-несуразности, пугающие своей непонятностью. Нелепые происшествия, которые никак не удается разумно объяснить.
— Лиз, а с тобой такое бывает, когда что-то одно принимаешь совсем за другое? — поинтересовалась Влада при встрече с подругой.
— Ну да! — не задумываясь, брякнула Лиза. — Вчера даже…
Влада облегченно перевела дух: вчера, то есть в воскресенье. В этот же день они с мамой были в магазине. Значит, странные вещи происходят не только в ее присутствии, и Влада не имеет к ним никакого отношения. А уж она-то посчитала, что все дело в ней, что именно она так необычно действует на окружающих людей.
— Думала, передо мной Петрова идет, а оказалось — совсем незнакомая девица! — продолжила Лиза. — Хотя со спины было ужасно похоже.
— Это не то! — чуть не заплакала от безнадежности Влада и попробовала объяснить доходчиво: — Вот представь: на самом деле сидит черная кошка, а ты видишь перед собой рыжую собаку. У тебя так бывает?
— Я что, по-твоему, совсем идиотка? — рассердилась подруга.
— Нет, конечно! — поторопилась заверить ее Влада, но про себя ворчливо добавила: — Однако, ела же яблоко, а восторгалась грушей! — И сразу спохватилась: — Или это у меня крыша поехала? И в сумке действительно лежала груша! И у доски я не впадала в ступор! Но мама-то! Мама сама призналась, что мерила одни туфли, а видела при этом другие!
Наверное, это очередные выверты природы: нестабильная геомагнитная обстановка, какие-нибудь взрывы на солнце или неизвестное космическое излучение. Что-то действует на сознание людей и заставляет их принимать желаемое за действительное.
Вот было бы неплохо, если бы это что-то внушило Владе, будто в мае учеба еще не достала до смерти, в школу ходить очень хочется, а думается исключительно об уроках и успеваемости. Но нет! Мысли о школе по-прежнему безрадостны, а уроки тянутся бесконечно и утомительно. А учителя упорно не желают замечать, что ученики давно уже напоминают собой выжатые лимоны, что они абсолютно обессилены и нежно беззащитны в эти последние весенние дни — нельзя их мучить заданиями и оценками.