Но мы все же добрались. Врата ведущие на мостик были два метра высотой и их поверхность украшала какая-то вырезанная в стали картина. Но былая красота омрачалась парой трупов, оперевшихся на них перед смертью.
— Закрыты, — прошептал Бордрак толкнув дверь. Он говорил так тихо, будто боялся разбудить мертвецов.
— Снова ломаем? — спросил Вигнар.
— Подожди, — Бордрак решил вначале осмотреться. Точнее его привлек один из трупов, у ворот.
На теле этого человека была хорошая броня, она явно отличалась качеством от доспехов всех остальных. Но взгляд приковывали две звезды, выбитые на наплечнике, а прямо над ними была какая-то надпись на неизвестном мне языке.
— Это второй помощник, — старик присел на корточки рядом с телом и принялся осматривать. После визуального осмотра он также немного повернул его и приснял нагрудник, что было легко, учитывая плачевное состояние доспеха. И немного повозившись там, Бордрак, наконец, нашел то, что искал. Связка простых на вид ключей. — Так часто бывает. В больших и хорошо организованных командах доступ к некоторым секуциям ковчега может быть запрещен без разрешения капитана. И только он и его помощники будут носить ключи.
Связка тут же была передана Хротгару, который в свою очередь принялся перебирать ключи, ища тот, что подойдет для врат на мостик. Конечно, на них были метки, но никто из нас не разбирался в них, все же это человеческие метки.
— Нашел! — наконец, замочная скважина щелкнула и врата отворились. Все сразу напряглись и подняли оружие. Я молча направился вперед первым и толкнул дверь щитом.
Проход медленно открывался, раскрывая нам еще более ужасную картину, чем раньше. Трупы, везде трупы. Мостик не такой большой, но на нем, похоже, собралась все оставшиеся члены экипажа. Несколько десятков тел, бездыханных и растерзанных. Ни одного выжившего.
Мое сердце мгновенно упало, и я застыл в шоке. Очнулся же я, только когда остальные члены отряда прошли мимо внутрь комнаты.
Ничего не говоря, мы разделились, осматриваясь. Я вглядывался в каждое тело, в каждое лицо. Всего тут было девять тел дворфов и нужно было проверить каждое. Морвин и Зигфальд направились к столу, расположенному посередине. Хротгар и Вигнар разошлись в разные стороны, осматривая края комнаты и огромные окна, а Бордрака привлекла горка тел в одном из углов.
Я перевернул один труп, затем другой, третий, и тогда… Мои ноги подкосились и я упал на колени. Руки сами потянулись к шлему, стаскивая его с головы. Тяжело было поверить в увиденное.
В горле встал ком, а кулаки сжались. Я давно представлял, что это произойдет, но все же…
Кто-то положил руку мне на плечо, но поднять голову в этой ситуации было выше моих сил. Я продолжал смотреть только в одну точку – это была моя мать. В броне, как и подобает. На ее лице царило умиротворенное выражение, а тело оскверняла только одна рана на груди, прямо на сердце.
Но тогда мой взгляд скользнул в сторону, и я увидел лежащего рядом дворфа. Отец… Он в свою очередь был растерзан, от его нагрудника ничего не осталось и сквозь многочисленные раны я видел гниющие внутренние органы.
Весь мир вокруг будто перестал существовать, пока я сконцентрировался только на двух телах.
— Мне очень жаль, — прошептал прямо над ухом Бордрак. Хротгар также стоял рядом с мрачным выражением на лице.
Это было тяжело. Я нашел то, ради чего отправился в экспедицию и произошло то, чего я ожидал, но все же… Вероятно, хотя я это и не признавал, глубоко в моей душе оставалась надежда. Что же, теперь она пропала.
Единственным целым островком на груди отца была подвеска с клыком волка на ней. Точно такая же, как и у Бордрака. Медленно, я сорвал ее и сжал в кулаке.
Несколько секунд посидев в молчании, я с трудом поднялся с колен и отвел взгляд. Сейчас было не время расслабляться и сентиментальничать. Надев шлем обратно, я обернулся к отряду, чувствуя, как внутри все стиснулось.
Они смотрели на меня, хоть и не все в открытую. И от каждого я получил по кивку, проявлению их сочувствия. Не нужно было слов, все понимали. Каждый из нас уже терял близких.
— Здесь есть записи на человеческом языке, — Зигфальд приподнял записную книжку, лежащую на столе. Рядом с ней лежало тело человека в капитанском мундире. Это был гладковыбритый мужчина с длинной бородой и татуировкой на черепе. Рядом с его рукой лежало перо с уже засохшими чернилами.
Кровь попала на записную книжку, от чего ее страницы слиплись и часть слов теперь скрывали пятна, но Зигфальд все равно попытался прочитать.