Пит продолжает говорить, и с каждым новым словом его голос дрожит все больше. Морфлингистка моргает, дышит медленнее. Потом из последних сил окунает палец в кровь. – А вот радугу до сих пор не могу понять. Они такие неуловимые. Появляются быстро, а исчезают еще быстрее. Разглядеть не успеешь. Померещится что-то синее, что-то пурпурное… И все, растаяла. Растворилась в воздухе, – почти шепчет Пит. Женщина поднимает дрожащую руку и медленно рисует у него на щеке что-то вроде цветка. – Благодарю, – вот теперь он уже не сдерживает слезы. – Это очень красиво. Морфлингистка слабо улыбается. Кажется, что на это шевеление губами уходят все ее силы. Потом из груди вырывается звук, похожий то ли на писк, то ли на вздох. Окровавленная ладонь падает на грудь, а потом гремит пушка.
Плечи юноши содрогаются. Он осторожно относит умершую к морю, кладет ее на волны и садится рядом с Китнисс. Когда челюсти планолета поднимают ее в небо, я понимаю, что мое тело сотрясает дрожь. Это так жутко! Цеп рядом со мной настораживается. Протягивает ладонь к моему лбу – черты его лица расплываются от слез. – Рита, у тебя жар! – паника Цепа накатывает на меня. – Как давно ты принимала лекарство? – Не сочиняй, – я пытаюсь встать, но ноги выдают, и я пошатываюсь. – Как давно ты принимала лекарство? – повторяет юноша, и в его голосе звенит металл. Как давно? Еще до Игр. – Все хорошо, правда, – возражаю я. Чтобы подтвердить свои слова, я даже не пытаюсь встать, лишь улыбаюсь. Но, похоже, с парнем этот способ не прокатит. – Я же просил тебя принимать лекарства, иначе это может вернуться! – воет юноша. Задирает голову к небу: – Рубака! Сидер! Нам бы тут лекарство не помешало! – Прекрати, – я кашляю и морщусь. Моя дурацкая болезнь просто загубила шикарный момент! Нет, я вовсе не думаю, что он хороший. Просто...романтичный, что ли.
Одно хорошо: с нами Мэгз. Горло дерет, а кожа чешется. Все-таки окончательно избавиться от последствий тумана не удалось. Может, во сне станет легче? Но мой организм отказывается меня слушаться, и я проваливаюсь в царство Морфея. Что я успеваю еще увидеть – как Китнисс обнимает Пита, и они оба засыпают.
Солнце касается моих щек, и я нехотя разлепляю глаза. – Цеп? – сдавленный хрип. Лучше вообще молчать. – Это тебе, – Китнисс опускает рядом со мной плетеную миску, наполненную раздробленными моллюсками. В другой миске – вода. – Вы хоть сами ели? – я бдительно смотрю на нее. Сойка не отводит взгляда. Встает: – Ешь давай. Вчера ты спасла нам жизни. Вы бы и без меня прекрасно справились. Вспоминаю Мэгз и поправляю себя: Ну, почти бы справились. Я налегаю на еду, но Китнисс поворачивается: – Кстати, это тебе, – на песок рядом со мной приземляется маленький тюбик.
- Что это? – не понимаю я. Словно напоминая о себе, зуд вновь атакует кожу. Я невольно вспоминаю ветрянку. Тогда чесалось все тело так, что я стонала и вертелась беспрерывно. Ничего не помогало. – Это от чесотки? – Китнисс кивает. – Где взяла? – Хеймитч достал, – по губам Сойки расползается улыбка. А вот о нас с Цепом так не заботятся. Зуд стихает сразу, едва я выдавливаю первую каплю. В Капитолии свое дело знают. Блаженно откидываюсь на песок, делаю глубокий вдох – и кашель сотрясает все тело. А я уже надеялась, что все прошло. – Где Цеп? – Они там, едят, – Сойка машет рукой в сторону полоски пляжа. – Слушай, извини, я опять забыла, – она смотрит виновато, и из кармана появляется кусок хлеба.
Выглядит он подозрительно. Зеленый, и пахнет солью и водорослями. Минутку, я что, проспала посылку Финнику? – Спасибо, – я киваю, а девушка продолжает: – Мы тут поняли, что с моллюсками вкуснее. Я слушаюсь ее и чуть не урчу от удовольствия. Кажется, что моллюски и этот хлеб созданы друг для друга. Китнисс смеется с выражения моего лица: – Лучше стало? – Конечно, – бодро произношу я.
Где-то грохочет пушка. Китнисс вздрагивает и вскидывает голову. Потом вскакивает на ноги. Я слежу за ее взглядом. На пляж выходят трое людей. Китнисс поспешно машет рукой, и Пит, Финник, Цеп и Мэгз укрываются в зарослях. Мы тоже прячемся, Сойка отодвигает лиану от своего лица. Кажется, я знаю, кого сейчас увижу.
====== Джоанна. Бити. Вайрес. И неизменное “тик-так”. ======
Я невольно отшатываюсь назад. Вид у этой троицы ужасный. За ними тянется густой след, а от формы остались одни лохмотья. Кто-то из троицы висит на соседе, а последний бродит кругами и то и дело садится на песок. Как страшно-то. Оглядываюсь на Китнисс. Девушка прижала ладонь ко рту, силясь узнать. – Джоанна! – радостно орет Финник, вылетая из-за кустов. Вся напряженность позы Китнисс пропадает, девушка облегченно расслабляет плечи, и ее рука опускается от плеча с колчаном. – Джоанна, значит, – эхом повторяет она. – Финник! – восклицает Джоанна и радостно обнимает друга.
Пит и Цеп тоже подходят к трибутке. Китнисс вздыхает и нехотя выбирается из укрытия. Я же радостно оказываюсь возле Джоанны. Эта женщина всегда меня привлекала. Я люблю Мейсон, что и говорить. Вблизи трибутка выглядит еще ужасней. Все ее лицо залито кровью, которая уже начала сворачиваться. Я не могу оторвать взгляд от этого зрелища. Бити лежит на песке, а Вайресс рядом с ним описывает петли, ее ноги заплетаются. – Посмотрите-ка, кто с ней! – изумляется Китнисс. – Долбанутый и Тронутая? – вторит ей Пит. Сразу три гневных взгляда: мой, Китнисс и Цепа – летят в него. Сам ты Долбанутый, это же Бити! Бити!
Джоанна тяжело дышит и тараторит, показывая на джунгли. Китнисс слушает ее, широко распахнув глаза, а я улавливаю лишь обрывки: – ...кровь. Густая, горячая. Глаза ничего не видят, рот не откроешь – тут же полный и наберется. Какой кошмар! – Тяжелее всего с ними, – Джоанна пренебрежительно кивает на изобретателей. – Ему нож в спину засадили, а эта вообще... Нож в спину? Бити?! Почему я этого не помню?
Взгляды всей компании невольно перемещаются на Вайресс. Она ходит по кругу, и за ботинками остается четкий след крови: – Тик-так. Тик-так, – слова вновь и вновь срываются с ее губ. – Тик-так, с нашей Тронутой что-то не так, – отзывается Джоанна и грубо толкает женщину на песок. – Лежи спокойно! Когда ж ты угомонишься? Бедная Вайресс, она так старается! Мне становится невыносимо жалко эту трибутку. – Отстань от нее! – вступается Китнисс. Джоанна резко разворачивается к ней, и ее огромные карие глаза вспыхивают ненавистью. В секунду женщина подскакивает к Сойке и ударяет ее по щеке. Я вздрагиваю, Пит глухо охает. – Отстать? А кто их протащил через кровавые джунгли ради тебя? – взвизгивает она.
Финник мгновеннно оказывается рядом с ней, перебрасывает тело через плечо и направляется к воде. Мейсон верещит, взвизгивает и молотит его по спине кулаками. По движениям ее губ я догадываюсь, что она осыпает Китнисс ругательствами. Одейр с трудом окунает голову женщины в воду, и спустя несколько секунд Джоанна затихает. – Ради меня? – переспрашивает Китнисс и поворачивается к напарнику. – Причем здесь я? – Не знаю. Но ты сама хотела быть с ними,- напоминает Пит. – Еще вначале. Сойка кидает на меня виноватый взгляд и поворачивается к изобретателям. Губы девушки искажаются в улыбке, но Бити только постанывает на земле, а Вайрес смотрит в пустоту. Тик-так, – трибутка не произносит громко эти слова, но ее губы шевелятся, и звуки оживают в моей голове.
- Пит, помоги, – отрывисто бросает Китнисс. Повинуясь ее молчаливым приказам, Пит подхватывает Бити на руки. Изобретатель стонет. Китнисс же протягивает руку и бережно поднимает с песка Вайресс. Я помогаю Сойке поддерживать трибутку, и мы вместе доводим ее до импровизированного лагеря. Китнисс осторожно садит ее на узкую кромку берега и возвращается к Бити. Глаза мужчины закрыты, он полностью залит кровью, и выглядит это довольно жутко. Пит вносит изобретателя в воду и крепко держит его, а Китнисс аккуратно отрывает кусочки одежды с его тела. Мокрые клочки с бурыми пятнами падают в воду. Я не успеваю опомниться, а Бити уже даже без нижнего белья. Глаза мгновенно закрываются. Ну не могу я спокойно смотреть на такое! Цеп косится на меня и усмехается. Ну да, знаю. Надо мной по этому поводу даже Лерка смеется!