— Ну и как? — спросил нетерпеливый автор.
— Волнуются. Учительница плакала. Народный судья каялся. Заведующий гороно негодовал. Каждый по-своему реагирует. Но все беспокоятся, мечутся, готовы как угодно замолить грех, лишь бы не было статьи…
— Но я все проверил. Все написал правдиво.
В кабинет бесшумно вошла техническая секретарша:
— Станислав Иосифович, пришел товарищ Петрило. Говорит, что вы вызывали.
— Пусть входит.
Петрило оказался человеком молодым с открытым лицом, усеянным веснушками курносым носом.
— Знакомьтесь, товарищ Петрило, — поднялся из-за стола секретарь горкома. — Это и есть автор статьи.
— Здравствуй, — Петрило энергично пожал руку Анатолию, — здорово ты нас проработал. Но принципиально, правильно. Прошляпили мы мальчишку. Тут никуда не денешься. Прошляпили. Это точно.
— То, что вы признаете критику — это хорошо, ну, а что вы предлагаете делать дальше?
— Как вы советовали, Станислав Иосифович, наметили мероприятия. Завгороно пишет приказ. Инспектору объявить выговор, директора школы придется снять, что же касается учительницы…
— А что, если обсудить статью на пленуме горкома партии или сессии горсовета?
— Где? — переспросил Петрило.
— На пленуме горкома или сессии депутатов…
— Шутите. Разве других вопросов у нас мало. Ну, еще на заседании исполкома или бюро, куда ни шло!
— Почему же? Именно на пленуме горкома партии. Собрать пленум и вынести на его обсуждение всего один вопрос: «В защиту Сергуньки». Судьба мальчика зависела не только от отдела народного образования, но и многих других городских организаций. — Курелла стал загибать один за другим пальцы: — Домоуправление — раз, горжилотдел — два, райисполком — три, комиссия по делам несовершеннолетних, детская комната милиции — четыре, пять. Смотрите, пальцев на одной руке не хватило. А еще надо назвать: народный суд, гороно, горисполком, персонально вас, товарищ Петрило, соответствующий отдел горкома партии, нельзя обойти роль горкома комсомола, пионерской организации, школы. У мальчика были соседи. Среди них и коммунисты, и, — обращаясь к Анатолию, заметил, — вы зря о них не написали. Они первыми видели, что гибнет семья, и остались безучастными. На их глазах мальчишку выгнали на улицу… Нет, мне кажется, что на пленуме нам будет о чем поговорить, посоветоваться. К этому времени придут и читательские отклики.
— Так вы решили печатать статью? — вырвалось у Петрило.
— Этот вопрос не в нашей компетенции. Но я бы на месте редактора напечатал обязательно. А как думают в редакции поступить с вашей статьей?
— Право, не знаю, — признался Анатолий, — обсуждали на редколлегии. Герасим Кузьмич…
— Кто это?
— Заместитель главного редактора. Считает, что я в кривом зеркале показал советское общество, что я оклеветал…
— Видите, — перебил секретарь горкома, — даже в редакции есть такие люди. Нет, обязательно надо говорить о судьбе мальчика с большой трибуны. Чтобы у всех столоначальников мороз по коже прошел. Как же иначе! Вы что, не согласны со мной, товарищ Петрило?
— Нет, почему же. Только, может быть, все-таки достаточно будет провести расширенное заседание бюро горкома…
— Расширенное, суженное, — досадливо произнес Курелла. — Не в том дело. Мне кажется, вы так и не поняли важности этого вопроса. Жаль, я думал, может, вас назначить докладчиком.
— Меня? — удивился Петрило. — Нет, увольте, я — отрицательный персонаж некоторым образом.
— Ну что ж, тогда до встречи на бюро, когда будем обсуждать этот вопрос.
Оставшись снова вдвоем с Анатолием, Станислав Иосифович спросил:
— Гранки можно оставить в горкоме?
— Конечно. У нас есть еще. Теперь я думаю, что статью напечатают.
— Криницкого я предупредил, что у горкома никаких возражений нет, — и безотносительно к предыдущему признался, — а я о вас был другого мнения. Тогда в районе. Редакция прислала написанное вами с товарищем интервью со мной. Удручающее осталось впечатление. Набор общеупотребительных фраз и ни одной мысли. Я категорически возражал против опубликования.
— Так это вы!
— Эта статья — другое дело. Здесь чувствуется, что автор искренне озабочен, возмущен. Такие статьи и должны писать партийные журналисты. Желаю вам и в будущем так относиться к делу!