Анатолий подкладывает ладонь под щеку и бормочет засыпая: «Лучше сдохнуть, чем через двадцать лет стать Герасимом!»
Трудный день
Заведующий отделом информации в газете «Заря Немана» Юрий Новак категорически заявил Анатолию, что ему нет ни малейшего дела до письма пенсионерки, что у отдела информации и так забот полон рот, а для того чтобы у репортера Ткаченко А. П. на сей счет не оставалось сомнений, именно ему он и поручает дать в номер подборку информаций «Вчера в Западной области». На утренней планерке Соколов полюбопытствовал, о чем намерен поведать миру отдел информации.
В Западной области, как и во всей стране, ежедневно происходили большие события: строились новые дома, предприятия, школы, перевыполнялись планы на фабриках и заводах, ученые разрабатывали большие проблемы, писатели сочиняли романы и поэмы… Казалось, так просто собрать несколько информаций, чтобы написать об одном дне области. Но будни, даже героические будни, остаются буднями. Их участникам так же трудно выделить новое, необычное в своем повседневном труде, как и человеку ответить на праздный вопрос старого знакомого, с которым не виделся много лет:
— Как живешь, что нового?
Односложный ответ «Ничего, так себе» не может стать основой для информационной заметки. С телефонной трубки стекал пот, Толя повторял один и тот же самому осточертевший вопрос:
— …Какие интересные события у вас сегодня ожидаются?
Чаще всего в ответ раздавалось:
— Что у нас может быть интересного?!
Порадовали лишь товарищи из геологического управления. Они сказали, что есть новости, но сообщать их по телефону отказались. Предчувствуя рождение новой информации, Толя поспешил к троллейбусной остановке. До управления было несколько кварталов, а времени — совсем ничего. Юрий Новак дважды сердито предупреждал:
— Старик, не копайся, а то Соколов с нас шкуру спустит. И скажет, что так и было.
В троллейбусе репортер попытался вспомнить слова песни о геологах. Мотив вертелся на языке, а вспомнилась лишь одна строчка: «…Солнцу и ветру брат». Геолог солнцу и ветру брат. И вдруг Толя почувствовал тоску, какую-то щемящую зависть. Люди братаются с солнцем и ветром, а он, молодой парень, сидит в редакции, звонит по телефону… Отец любит говорить о романтике журналистской профессии, о том, что нет более благородного дела, что Ленин, заполняя анкету, с гордостью писал, что его профессия — журналист. Все это, наверное, так. В школьные годы он тоже мечтал, что станет журналистом, объездит весь свет. Но какая романтика в его репортерских буднях? Прометей, прикованный к телефону: «Скажите, какие у вас новости?» Самому надо делать новости. Пусть другие о них пишут, а он пойдет в степь, в горы, в тайгу, в тундру… Тогда к нему в один прекрасный день придет такой же молодой парень и, краснея, спросит:
— Анатолий Павлович, расскажите, что нового было в экспедиции?
И он расскажет подробно, не жалея времени. Расскажет, ибо на своем горбу испытал, как трудно дается каждая строчка молодому журналисту.
В геологическом управлении ждали представителя газеты, чтобы сообщить важную новость: в Западной области есть нефть! Начальник экспедиции, обнаруживший нефтяной пласт, человек в годах, не называл репортера «молодым человеком», не просил его быть внимательным и ничего не перепутать, — он с увлечением рассказывал о месяцах поисков, о надеждах и разочарованиях, о буровых и первом нефтяном фонтане. Анатолий почти ничего не записывал. Он с восторгом смотрел на геолога, вбирал в себя каждое его слово, будто забыл, зачем пришел.
— Вот, пожалуй, и все, что я могу вам сообщить. Если нет больше вопросов, то желаю успеха.
Ткаченко вопросов не задавал, ему и так казалось, что материала хватит на большой очерк, а не на крохотную заметку в подборке «Вчера в Западной области».
— Анатолий? Наконец-то! — недовольно крикнул из своего кабинета шеф. — Где это тебя нелегкая носила! Собкоры не прислали ни строчки, чем хочешь, тем и затыкай полосу…
Оставшись с глазу на глаз с белым листом бумаги, Толя оробел. Он лихорадочно стал листать блокнот, но тот хранил свою белизну. Репортер все еще видел лицо геолога, слышал его голос, но как это опишешь? «Солнцу и ветру брат» — четко написал он на верху страницы и подчеркнул двумя линиями. Это заголовок. А дальше, что же дальше… Главное — в недрах Западной области обнаружена нефть. Об этом и надо написать лаконичным языком фактов. А где факты? Он даже не знает, как это точно называется — нефтяной бассейн или нефтяной пласт. Геолог, кажется говорил, что обнаружен пласт. Бурят на глубину в 2000 метров. Какой он употребил термин? Ага, «глубокое залегание». Звучит здорово! Глубокое залегание нефти. Но хорошо это или плохо? А может быть, все-таки лучше начинать с самого начальника экспедиции, с людей, а потом уж рассказать о нефти? Да, конечно, это отец мог бы писать подвалы, рассуждать о людях, о их романтическом и таком нужном труде. Удел Анатолия — 30 строк. Что бы он ни выдумал, все равно вычеркнут, а первая строчка останется железной. «Вчера в Принеманск вернулась экспедиция геологоразведчиков. Они привезли радостную весть…» Как это не похоже на то, что говорил начальник экспедиции.