— Не расстраивайся, старик. Завтра что-нибудь восстановим, — успокоил Новак. — А теперь топай домой. Вечером займешься проверкой письма. Кстати, Маркевич права. Всем нам надо более внимательно к письмам относиться. И хорошо, что Регина нам об этом напоминает.
— Займусь письмом, — коротко пообещал Анатолий.
За дверью долгое и старательное шарканье подметок о половик. Павел Петрович облегченно вздохнул и сказал жене:
— Можешь успокоиться. Голодное чадо явилось. — И уже сердито спросил у появившегося в дверях сына: — Почему так поздно? Мать места себе не находит.
Анатолий бросил плащ и блокнот на диван и пожал плечами.
— Сам знаешь, работа в редакции беспокойная. Мама, есть хочу, как из пушки.
«Есть хочу, как из пушки». Глупое сравнение. Прямо нелепое. Ткаченко пошел к письменному столу. Прочитал написанное утром и скомкал листок: опять не то! Надо все заново писать. Брат героя так колоритно все рассказывал, а вот на бумаге получается сплав передовой статьи с беспомощной зарисовкой. Все утрачено, все! Слова — те же, что он произносил, — а вот звучат совсем по-другому.
В кабинет вошел сын. Сел на диван. Перелистал блокнот. Ткаченко бросил ручку.
— Тяжел корреспондентский хлеб?
— Скажи, отец, ты уверен, что из меня получится журналист?
— Ты же сам хотел им стать. Помнится, даже космонавту говорил о своей мечте.
— Детские грезы. А я тебя спрашиваю. Ты уверен, что из меня получится журналист? — повторил свой вопрос Анатолий и заглянул в глаза отцу.
— Если бы не был уверен, то не рекомендовал бы тебя в редакцию. Ты умеешь наблюдать, подмечать детали, чувствуешь слово, — и тут же передразнил сына, — «есть хочу, как из пушки». Фу, гадость какая!
— Вот видишь — гадость! Тебе хочется видеть во мне свое продолжение, и ты наделяешь меня несуществующими достоинствами. Спасибо, хоть «пушку» заметил.
— Какая тебя муха укусила? Говори, что не получается — помогу.
— Вот-вот: помогу, напишу за неразумное дитя, а может быть, у меня ничего не получается, ты об этом не думал?
— Перенесем этот весьма приятный разговор на другое, более подходящее время. Мне надо писать.
— Более подходящее — так более подходящее! — Анатолий набросил плащ и направился к двери.
— Куда? — с беспокойством спросила Тамара Васильевна.
— На свидание.
— Только не приходи поздно.
— Не волнуйся, мама. Свидание предстоит с дамой преклонных лет, весьма серьезной, которая пишет жалобы в редакцию.
Пытка любовью. Какое святотатство, кощунство — ставить рядом такие слова, как пытка и любовь. Это все равно, что сказать «черное солнце». Солнце сияет, сверкает, ну, а любовь бывает лучезарной, нежной, пламенной, страстной… Правда, все эти эпитеты молодой Ткаченко знал не из опыта, накопленного в делах любовных, а так, заучил из лирических сборников стихов.
А вот «пытка любовью» — его собственное словотворчество. Это он придумал: после несостоявшегося разговора с отцом о призвании. Не нужно быть догадливым, чтобы определить, кто является жертвой любви. Да, да, это он, Анатолий Ткаченко, в общем-то нормальный, а может быть, даже и способный парень должен принимать мученичество из-за непомерной любви его нежнейших родителей. Впрочем, еще неизвестно, кто кого пытает этой самой любовью. Может быть, он сам выступает в роли палача отца и матери?
У Анатолия есть время подумать. Он сидит на скамеечке в сквере и нетерпеливо поглядывает на часы. Скоро должна вернуться домой интересующая его особа. Пока ему удалось познакомиться лишь с ее любопытной соседкой — дамой пенсионного возраста. Она-то окончательно испортила настроение молодому репортеру. Анатолий нажал кнопку звонка квартиры, указанной в письме. Дверь открыла женщина в неряшливо застегнутом халате.
— Вы к кому?
— Мне нужна Оксана Терентьевна Бажаева…
— Ой, такой молоденький и уже работаете в милиции?
Толя поморщился, словно ему наступили на ногу. До чего же осточертело слово «молодой». А тут еще «молоденький». Стараясь говорить спокойно, Анатолий назвал себя и редакцию, которую представляет. Женщина взяла в руки удостоверение, протянутое репортером, и стала его внимательно изучать.
— Это вы Ткаченко? — подозрительно спросила она.
— Представьте, с самого рождения.
— Я читала ваши статьи. Они мне нравятся, солидно пишете.
Молодой человек привычно объясняет, что Павел Ткаченко, который выступает с большими статьями в «Заре Немана», его отец, а он пока всего-навсего репортер и работает в отделе информации, пишет крохотные заметки.