— Не плачь, маленькая моя… Все пройдет… Все будет хорошо… — приговаривала мама, обнимая рыдающую дочку.
— Я не понимаю… Почему… Ведь Кирилл хороший… — сквозь всхлипы твердила Маша.
— Кирилл у тебя замечательный мальчик! Но ты не переживай, папа оттает. Он просто волнуется за тебя, вот и все! — пыталась ее успокоить мама.
— Он тебе, правда, понравился? — Девушка подняла взгляд, наполненный слез.
— Правда, — улыбнулась мама, но потом серьезно добавила. — Машенька, но ты же понимаешь, какой груз ты взваливаешь на свои плечи? Ты точно готова связать свою жизнь с этим человеком? Это не так просто, как тебе может показаться на первый взгляд. Ему постоянно будет нужна твоя помощь, даже в самых элементарных вещах. Готова ли ты к трудностям? — Елена Александровна провела ладонью по лбу дочери.
— Я люблю его, мама. И готова ко всему, — уверенно заявила Маша.
— Ну хорошо. А сейчас ложись лучше спать. Утро вечера мудренее…
Мама повторила известную поговорку и отправила дочку в ванную, а затем в постель. Маша попросила посидеть ее рядом, но сама почти сразу погрузилась в сон, а вот Елена Александровна еще некоторое время стояла возле кровати дочери. Казалось бы, совсем недавно она была совсем крошечная, а сейчас принимает такие важные жизненные решения. Но справится ли? Хватит ей душевных и физических сил, чтобы выдержать то, что она сама себе уготовила?
«Она у меня сильная девочка, намного сильнее меня. А если она его действительно любит, то все будет хорошо. Только все равно боюсь за тебя я, Машенька» — подумала Елена Александровна и поцеловала дочь в лоб.
На следующий день Маша проснулась рано утром. Голова болела от пролитых вечером слез, а глаза опухли так, что не поможет даже сырая картошка. Но стоило девушке открыть глаза, как она вдруг увидела яркий солнечный свет. Даже пришлось зажмуриться, настолько сильным он был. Еще толком не проснувшись, она подошла к окну и выглянула на улицу. На небе ни облачка, а Солнце, этот огромный огненный шар, ослепляет своим великолепием. Невольно Маша улыбнулась и подставила лицо ярким лучикам. Как хорошо на душе! Словно погружаешься в этот поток и забываешь обо всех своих проблемах.
Однако вскоре ей пришлось вернуться в реальную жизнь и понять, что за ночь ничего не изменилось. Отец все также угрюмо молчал и всем своим видом давал понять, что Кирилл Маше совсем не пара. Девушке было трудно сдерживать боль и обиду, поэтому приходилось тихо плакать в подушку. Елена Александровна пыталась уладить конфликт между мужем и дочерью, но даже у нее ничего не выходило. Она металась меж двух огней.
Время шло, но Илья Юрьевич стоял на своем. Он и слышать ничего не хотел про Кирилла, а уж тем более видеть его. Первый раз Маша увидела отца таким. А ей всегда казалось, что он поддержит любую ее затею! Но что же с ним случилось? Почему он так резко настроен против Кирилла? Мама пыталась успокоить, что это у него пройдет, и он смирится с выбором дочери, но Маше в это верилось с трудом. Ей не нравилось по-тихому сбегать на свидания к Кириллу и общаться с ним только с помощью интернета и смс, но пока другого выхода она не видела. С одной стороны, она не хотела расстраивать папу тем, что продолжает общаться со слепым парнем, но, с другой, не встречаться с Кириллом она не могла. Слишком уж тянулось ее сердце к нему.
Сам Кирилл тоже переживал по этому поводу, но пытался всячески поддержать Машу. Он не собирался отказываться от этой девушки. Пусть даже весь мир будет против их отношений! Кирилл пытался придумать, как доказать, что он достоин быть рядом с Машей. Но что именно он должен сделать? Как еще показать, что он снова стал самодостаточным человеком, который живет полноценной жизнью?
Глава 25
После инцидента, который произошел дома у Вики, Кирилл с ней почти не общался, да и сама девушка не горела желанием, она теперь вообще ни с кем не разговаривала. Он пробовал пару раз наладить контакт, но натыкался на глухую стену. То же самое пытался сделать Данил, но и ему не везло. Кирилл прекрасно понимал, в чем причина такого поведения девушки, однако сделать ничего не мог.
Казимир давно притих, больше ни на кого не ругался, а электрошок не доставал, но Кириллу даже показалось подозрительным, что мастер ведет себя настолько хорошо. Что-то здесь не так. Однако он не придал значения своему предчувствию и наслаждался победой.
В цехе было шумно. Работали инструменты, переговаривались между собой рабочие. Кириллу нравился его новый участок, он был гораздо интереснее предыдущего, поэтому работа шла веселее. Пальцы уже ловко обращались с инструментами благодаря помощи коллег по цеху, теперь даже самого Кирилла иногда просили помочь разобраться с трудными случаями. По идее этим должен был заниматься мастер, но Казимирову не было никакого дела до своих подопечных, и поэтому Кирилл с радостью взял на себя его обязанности. Ему нравилось чувствовать уважение окружающих его людей и вкус лидерства.
Наступило время обеда. Все отправились в столовую, кроме Кирилла. В изделии заела одна из деталей, и он с усердием в ней ковырялся. Не любил оставлять недоделанным дело, тем более, как ему казалось, там все элементарно.
— Ты идешь? — услышал он голос Данила, с которым они в столовой всегда сидели рядом.
— Я догоню. Только одну деталь доделаю!
Данил ушел, и цех опустел, только Кирилл ковырялся в проклятой детали. На удивление случай оказался гораздо сложнее, чем он думал изначально, и как ни пытался проворачивать отвертку, ничего не мог сделать, как будто что-то мешало. Кирилл пыхтел и злился. Он щупал внутри пальцами, чтобы понять, в чем там дело, но все без толку. Вот сейчас как раз пригодилась бы помощь Данила, но он как назло уже ушел. Конечно, можно было бы плюнуть на все и уйти в столовую, но для Кирилла это уже стало делом принципа. Пусть даже останется без обеда, но задание все равно доведет до конца.
— Черт, да что ж такое! — вслух выругался Кирилл, осознавая собственное бессилие. Вот видели бы сейчас глаза, он бы на раз-два разобрался с этой деталью.
— Терещенко, ты почему не на обеде? — услышал он голос Казимира.
— Сейчас доделаю и пойду, — ответил ему, не отрываясь от дела.
— Что, деталь испортил? — усмехнулся мастер.
— Нет. Просто туда что-то попало, — Кирилл продолжал усердно ковырять отверткой, пытаясь не отвлекаться на голос Казимирова. Тот только мешал ему сосредоточиться.
— Что могло туда попасть, Терещенко? Да, зря тебя повысили. Толку от тебя никакого! Тут же все элементарно, — сказал Казимир, а потом добавил с усмешкой. — Вот тут маленькая деталька застряла. Ты поверни ее отверточкой и все!
— Где «тут»? — переспросил Кирилл, не надеясь, что мастер ему подскажет.
— Ты что, не видишь что ли? Я же говорю, вот тут, — во весь голос засмеялся Казимир.
У Кирилла внутри все загорелось в один миг. Слова «ты что, не видишь что ли?» — задели его за живое. Он на секунду сжал левую руку в кулак. Как ему хотелось ударить по противной морде мастера! А он ни на секунду не сомневался, что она у него противная, хоть он ее никогда и не видел, но все же сдержал себя.
— И без твоей помощи обойдусь, — рыкнул на него Кирилл.
— Да ну? Тут же все просто, вытаскиваешь вот ту желтенькую деталь и прокручиваешь в маленькое отверстие отверткой. Чего сложного? — продолжал смеяться Казимир. — Хотя о чем это я говорю, ты же не видишь ничего! Интересно, а как ты со своей девушкой любовью занимаешься?
— Это не твое дело! — В груди у Кирилла все горело.
— Вообще поражаюсь, зачем ты ей нужен? Инвалид и калека! Хотя, может, у нее с головой что-то не в порядке?
Тут Кирилл не выдержал, его злоба достигла предела. Издевательства над собой он еще мог стерпеть, хотя держался из последних сил, но когда Казимир затронул имя Маши, взорвался. Подскочил с места и схватил мастера за шиворот, ориентируясь на голос. Тот, на удивление, даже не сопротивлялся.